Последний кольценосец

– …Одни трупы. На одного накинули сеть, но он успел отравиться.

– М-да… Мягко говоря – досадно. Как же это вы?..

– Парни попались – круче некуда. У нас у самих двое убитых и еще двое покалеченных – такого на моей памяти не случалось…

– Кто?..

– Джанго и Ритва.

– Ч-черт… Представите рапорт. И через пять минут – чтоб никаких следов.

– Слушаюсь.

Прошелестели по траве приближающиеся шаги, и перед Тангорном возник высокий худощавый человек, одетый в отличие от прочих в обычную гражданскую одежду; лицо его, впрочем, тоже скрывал капюшон.

– Как самочувствие, барон?

– Благодарю вас, бывало и хуже. Чему обязан?..

– Вас пытались захватить люди из спецкоманды Арагорна – надо полагать, для допроса с последующей ликвидацией. Мы этому воспрепятствовали, но на вашу благодарность, по понятной причине, не слишком рассчитываем.

– Ага! Меня, значит, использовали как приманку. – Произнеся слово «приманка», барон отчего-то вдруг издевательски расхохотался, но тут же осекся, зажмурившись от боли в затылке. – Ваша служба – ДСД?

– Мне неизвестна такая аббревиатура, да и не в аббревиатурах дело. У меня для вас скверная новость, барон: завтра вам будет официально предъявлено обвинение в убийстве.

– Сотрудников гондорской резидентуры?

– Если бы!.. Гражданина Умбарской республики Альгали, коего вы отравили нынче вечером в «Зеленой макрели».

– Ясно… А почему обвинение предъявят только завтра?

– Потому что моя служба по ряду причин не заинтересована в ваших откровениях на следствии и суде. Вы располагаете временем до завтрашнего полудня, чтобы навсегда исчезнуть из Умбара. Но если вы все же замешкаетесь и очутитесь в тюрьме, то не обессудьте – нам придется обеспечить ваше молчание иным способом… Завтра утром по Чевелгарскому тракту уходит караван достопочтенного Кантаридиса, а в нем отыщется пара свободных бактрианов; пограничная стража на Перешейке получит розыскные ориентировки с должным запозданием. Вам все ясно, барон?

– Все, кроме одного. Самым простым решением было бы ликвидировать меня – прямо сейчас. Что вас удерживает?..

– Профессиональная солидарность, – усмехнулся человек в капюшоне. – И потом – мне просто нравятся ваши такато.

Сад к тому времени уже опустел: «балахонники» один за другим беззвучно растаяли в ночной тьме, которая до того их породила. Человек в капюшоне двинулся следом за своими людьми, но, перед тем как навсегда исчезнуть в лунной тени меж олеандровыми кустами, вдруг обернулся и проронил:

– Да, барон, и еще один бесплатный совет. Пока не покинете Умбар – «ходите опасно». Я вел вас сегодня весь день, от Длинной дамбы, и меня не оставляет ощущение, что вы уже вычерпали отпущенный вам запас удачи – до самого донышка. Такие вещи чувствуешь сразу… Я не шучу, поверьте.

Что ж, похоже, его запас удачи и впрямь исчерпан. Хотя это как поглядеть: он проиграл сегодня вчистую, всем, кому только можно – и эльфам, и людям Арагорна, и ДСД, – но при этом ухитрился остаться в живых… Нет неправда: не он остался, а его оставили в живых, это разные вещи… А может, все это ему померещилось? Сад пуст, и спросить не у кого – разве что у цикад… Он поднялся на ноги и понял, что уж удар-то по голове ему точно не приснился: в черепе с шумом плескалась боль пополам с тошнотой, заполняя его где-то до уровня кончиков ушей. Сунув руку за пазуху в поисках ключа, он наткнулся на теплый металл мифриловой кольчуги: надел ее еще в банке, страхуясь перед встречей с Эландаром… Да, нечего сказать – здорово она ему помогла…

Едва лишь он попал ключом в скважину, как дверь распахнулась и перед ним предстал заспанный дворецкий – огромный флегматичный харадрим Унква, из-за плеча которого выглядывала перепуганная Тина. Отстранив слуг, он вошел в дом; навстречу ему уже сбегала по лестнице Элвис, на ходу запахивающая халат.

– Боже, что с тобой? Ты ранен?

– Никак нет – просто слегка выпимши. – Тут его и вправду качнуло так, что пришлось опереться о стену. – Проходил вот мимо… дай-ка, думаю, загляну по старой памяти.

– Врун… – Она всхлипнула, и руки ее, выскальзывая из широких рукавов, обвились вокруг его шеи. – Господи, до чего ж ты мне надоел!

…Они лежали рядом, чуть касаясь друг друга, и ладонь его медленно скользила от ее плеча до изгиба бедра – легонько-легонько, будто бы опасаясь стереть облившее их тела лунное серебро.