Последний койот

Вместо этого Миттель предпочел остаться в Лос-Анджелесе, где заделался одним из главных партнеров могущественной юридической фирмы «Миттель, Андерсон, Дженнингс энд Ронтри». Тем не менее Босху представлялось, что этот получивший образование в Йеле юрист не имел ничего общего с тем законом, которому служил он. Босх сомневался, что Миттель хотя бы изредка заглядывал в суд. Тут он подумал о призе Конклина и ухмыльнулся. А еще он подумал, что, хотя Миттель и ушел из офиса окружного прокурора, обязательно настанет день, когда ему снова придется встретиться с его представителями.

В статье помещалась фотография Миттеля в профиль. Он стоял у трапа президентского самолета и приветствовал его хозяина. Хотя статья была опубликована несколько лет назад, Босх был немало удивлен тем, как молодо выглядел Миттель на этом снимке. Он снова заглянул в текст, где упоминались жизненные вехи этого человека. Произведя мысленный подсчет, он убедился, что Миттелю сейчас не более шестидесяти.

Прочитав последнюю статью, Босх отодвинул газетные вырезки и поднялся с места. Стоя у стеклянной раздвижной двери, выходившей на веранду, он смотрел на огни проносившихся по шоссе машин и прикидывал, какими более или менее достоверными фактами о событиях тридцатитрехлетней давности обладает. Конклин, по словам Кэтрин Регистер, знал Марджери Лоув. Кроме того, из дела было ясно, что он каким-то образом вмешался в расследование этого преступления по неизвестным пока причинам. Это вмешательство, которое, совершенно очевидно, позже было скрыто — опять же по неизвестным причинам, — случилось всего за три месяца до его решения баллотироваться на пост окружного прокурора и за год до того, как ключевая фигура расследования, Джонни Фокс, участвовавший в его избирательной кампании, погиб под колесами автомобиля.

Босх подумал, что Миттель, менеджер избирательной кампании, наверняка был знаком с Джонни Фоксом. Поэтому, заключил он, Миттель, правая рука Конклина и вершитель его политической карьеры, должен был знать обо всем, что знал или делал в то время его патрон.

Босх вернулся к столу, раскрыл свой блокнот и обвел имя Миттеля. Потом подумал, что неплохо было бы выпить еще пива, но по некотором размышлении решил ограничиться сигаретой.

12

Утром Босх позвонил в отдел по работе с персоналом ПУЛА и попросил клерка проверить, числятся ли в составе полиции Лос-Анджелеса детективы Эно и Маккитрик. Вряд ли они все еще есть в списках, но проверить стоило. Глупо было начинать розыск этих людей, даже не попытавшись воспользоваться официальными каналами. Клерк просмотрел соответствующие документы и сообщил, что таковые офицеры в списках личного состава полиции Лос-Анджелеса в настоящее время не значатся.

После этого Босх позвонил в транспортное управление в Сакраменто и, вновь назвавшись лейтенантом Харви Паундсом, попросил соединить его с миссис Шарп. Уже одно то, с каким раздражением эта женщина произнесла «алло», не оставляло никаких сомнений в том, что она его запомнила.

— Это миссис Шарп?

— Но вы же просили соединить вас именно с ней, не так ли?

— Совершенно верно, просил.

— В таком случае вы разговариваете с миссис Шарп собственной персоной. Чем могу?

— Хм… Я хотел бы разрушить барьер, который по неизвестной причине возник между нами в прошлый раз. Дело в том, что мне необходимо получить информацию о водительских правах еще нескольких субъектов. Вот я и подумал, что, работая с вами напрямую, мне не только удастся сэкономить время, но и наладить добрые отношения.

— У нас с вами, дорогуша, нет никаких отношений, так что и налаживать нечего. Ждите ответа.

Она переключилась на другую линию, прежде чем он успел вставить хоть слово. Трубку не брали довольно долго, и Босх уже начал сомневаться, стоит ли его попытка выставить Паундса в смешном виде таких временных затрат. Наконец к линии подключилась другая служащая и сообщила, что миссис Шарп дала ей указание оказывать ему всяческое содействие. Босх назвал ей личный номер лейтенанта Паундса, а также имена Гордона Миттеля, Арно Конклина, Клода Эно и Джейка Маккитрика и сказал, что ему нужны домашние адреса этих джентльменов, проставленные в их водительских правах.

Ему опять пришлось ждать. И Босх, прижав трубку к уху плечом, успел поджарить себе на газовой плите яичницу из одного яйца и сделать сандвич из яичницы и обнаруженных в холодильнике остатков салями, которые он положил на ломоть черствого белого хлеба и накрыл сверху вторым таким же ломтем. Он сжевал этот сандвич над раковиной, чтобы не заляпать стол капавшим с яичницы маслом, вытер губы и уже начал было наливать себе вторую чашку утреннего кофе, когда снова услышал в трубке голос своей абонентки:

— Извините, но это потребовало больше времени, чем я ожидала.

— Ничего страшного.

Тут Босх вспомнил, что он — лейтенант Паундс, и пожалел, что не выдал по этому поводу какое-нибудь язвительное замечание.