Последний клиент

— Я рассматривал несколько вариантов… — Кирилл взял небольшую паузу и раскурил сигарету. — И принял совет моего соотечественника — он и отрекомендовал меня герру Шмидту… Что же касается именно вас, то, я думаю, не стоит усложнять наши отношения. Вы выполняете работу, и чем лучше вы ее сделаете, тем большую сумму положите себе на счет. Тем более при определенных условиях вам, возможно, удастся избежать уплаты налогов.

— Вообще-то, господин Семенов, я счел бы все сказанное вами за провокацию, если бы… если бы не рекомендация моего старого знакомого герра Шмидта. Ведь она должна чего-то стоить?

— Несомненно…

— Хорошо. Я смог бы разместить ваш заказ на двух производствах, где имею долю. Но каким образом мы с вами закрепим только что озвученное вами предложение?

— Мои адвокаты к вашим услугам. Они могут прибыть в назначенное место по первому вашему требованию…

— Тогда не станем откладывать наши договоренности в долгий ящик! Завтра?

— Как скажете…

* * *

Когда Кирилл вышел на улицу, уже смеркалось. Мимо пронесся какой-то ненормальный полицейский на «Порше» — одному полицейскому департаменту понятно, на черта в этом городке, где и на велосипеде не разогнаться как следует, нужны такие скоростные авто.

Николай ждал его в арендованной «Омеге». Был он, как обычно, невозмутим, но мрачен.

— Что за страна — хрен разберешь! Половина цветных, бабы местные — что лошади! — Эту фразу Коля произнес так, как если бы продекламировал ее, знакомясь с путеводителем по Голландии. — Куда?

— В гостиницу. Езжай не торопясь — у меня уже был как-то опыт по заплывам в автомобиле. Повторять не хочется.

— Как скажешь.

Они медленно катили вдоль каналов — ни черта интересного вокруг: горбатые мостики, небольшие баржи вдоль набережных и вывески у дверей кабаков. За ними, на удивление, никто не увязался, и сколько Кирилл ни вглядывался в боковое зеркало с правой стороны, ничего подозрительного не заметил. Может быть, ошибся в расчетах?

В отеле, небольшой, но достаточно дорогой гостинице, они с Николаем плотно поужинали и отправились в номер. За окнами шаркала башмаками по брусчатке обкуренная молодежь. Напротив, через канал, светилась реклама какой-то популярной среди юнцов забегаловки, и музыка, едва доносящаяся сквозь плотные шторы, настраивала Кирилла на лирический лад. Он скинул туфли, завалился на кровать и, заложив руки за голову, долго смотрел в потолок. Ничего не происходило. Ничего. И это немного раздражало. Раздражал скрип половиц, прогибающихся под тяжелыми шагами Николая, — через пару часов его сменит Андрей, намерзшийся на пронзительном амстердамском сквозняке. У него тоже для Кирилла нет никаких новостей, и сейчас он дремлет в соседнем номере. А может быть, как и Кирилл, бездумно пялится в потолок…

Несколько дней назад Кирилл отметил годовщину гибели своей первой жены. Мысленно. Ее подчас не хватало, но ощущения со временем притупились, и он слегка подзабыл многое, что связывало их в те годы. Тогда он был моложе. На целых пять лет. Срок, небольшой, но для Кирилла немалый. Уже давно отпала необходимость извиваться, чтоб заработать себе на жизнь. Денег у него хватало вполне. И за эти пять лет он уже свыкся с мыслью, что у него есть дочь, не очень избалованная отеческим вниманием. С тем, что по-прежнему где-то, не важно где, ждут его старушки… В бессмысленном ожидании чего-то. Им было бы неплохо где-нибудь под Москвой, в небольшой деревушке, в рубленом доме, из окон которого даже в ненастные дни виднеется опушка березовой рощи, где петухи по утрам орут на совершенно русском и так же по-русски мычат коровы и блеют спешащие на выпас овцы. Где много всего привычного и знакомого. Где никто не станет за них управляться по дому, не привезет из прачечной белье. Не уложит дочку спать и не споет за них колыбельную ей на ночь. Кирилл представил себе это сельцо, с его неровными заборами, с размякшими под дождем тропинками, со светом одинокого фонаря над зданием деревянной школы, и вечерний туман, расползающийся по низине, к краю поля, далекого и неухоженного, разрезанного пополам двумя глубокими шрамами грузовой колеи… Стало даже немного зябко от собственных фантазий. Кирилл откупорил оставленную с утра на столе бутылку водки и свистнул Николая. Сам он почти не пил и поддерживал подобные начинания с едва скрытым неудовольствием.