Последний Каин

— Объяснение тому простое, — продолжил он. — Вы включились в процесс на относительно поздней его стадии и потому видите только верхушку айсберга. Не следует ожидать, что перед вашей камерой, как вы к тому привыкли, пройдет парад сотен претендентов, а мы будем сидеть, развалясь в креслах, и неторопливо выбирать два десятка участников. Нет, участники уже выбраны. Причем выбраны чрезвычайно тщательно, можете мне поверить. Мною проделана огромная работа. Огромная. Огромная.

Продюсер вздохнул, в глазах его пробежала тень. Он отхлебнул коньяку.

— Поэтому наше нынешнее… ээ-э… турне трудно назвать обычным кастингом. Мы не выбираем и не отбираем. Мы собираем уже отобранных. Поверьте, за каждым из них стоит вполне определенная цель. Мне нужны именно эти люди — они, и никакие другие. Понимаете?

Я кивнул. То же самое он сказал в свое время и мне. «Мне нужны именно вы, господин Селифанский, вы, и никто другой». Я вспомнил понурую фигуру Кати-Укати на ступеньках разгромленного кафе. Слава Богу, что мне не пришло в голову отказываться…

— Вот и чудненько! — Чичкофф подлил мне из бутылки. — Выпейте и немного вздремните. Этот день будет особенно длинным.

Я послушно выпил и закрыл глаза. «Особенно длинный» — значит длиннее предыдущего. Возможно ли такое, если в сутках всего 24 часа? Так думал себе я и, как потом выяснилось, опять ошибался. Часов в одних сутках может быть и двадцать пять, и двадцать восемь, и даже тридцать. Причем без всяких чудес и машин времени — всего лишь посредством попутных солнцу перелетов между часовыми поясами…

Наша первая остановка была в Самтредиа… а может, в Зугдиди, — Чичкофф сказал, но я не запомнил. Трудно приводить голову в рабочее состояние после сидячего двухчасового коньячного сна, больше похожего на обморок. На аэродроме нас встретили новые чичкоффские тихари. Новые ли? — Не поручусь… Они настолько походили манерами и выражением лиц на своих предшественников, что можно было подумать, будто наш общий босс таскает в своем дипломате помимо готовых к подписи договоров еще и штамповочный станок для производства телохранителей.

Чушь, конечно, не обращайте внимания. С бодуна и недосыпа еще и не такое покажется. Просто Чичкофф очень оптимально управлялся со своим относительно небольшим штатом. Тихари встречали нас в запланированном месте, забирали очередного участника для прямой доставки на пока еще неизвестное мне место сбора и сразу же, снабженные точнейшими инструкциями, отправлялись в новую точку.

Думаю, всего их было человек десять, не больше — преданных хозяину и вымуштрованных до мозга костей. Понятия не имею, как Чичкофф заслужил эту преданность. Впрочем, возможно, что ее и не пришлось заслуживать: они вполне могли оказаться такими от рождения — люди-собаки, без каких-либо раздумий и сомнений отдающие себя первому же, кто наденет на них ошейник. Нужно всего лишь найти их. Всего лишь! — Легко сказать… Но Чичкофф нашел. «Мною проделана огромная работа, господин Селифанский. Огромная». О, да. Он ничуть не преувеличивал, говоря это.

Переговоры в Самтредиа, а может, в Зугдиди, велись на футбольном стадионе. Судя по его состоянию, местный клуб не претендовал на чемпионство чего бы то ни было. Скорее всего, он даже не считался центральным стадионом Самтредиа, а может, Зугдиди. Помещение под дощатыми трибунами воняло прокисшим потом нескольких поколений. Я и представить себе не мог, как сильно въедается запах в деревянные перегородки. Те, под трибунами, уже почти сгнили. Они зияли дырами и походили на решето. Впитавшаяся в них вонь оставалась единственным неповрежденным элементом конструкции; похоже, только на ней они и держались.

Нас принял седовласый толстый человек, начальник команды. За стеной его каморки шумела раздевалка. Лилась вода, слышались голоса, сквозь щели виднелись голые ноги, бока и крупы расхаживавших по раздевалке спортсменов: ни дать ни взять — жеребцы в загоне. Без долгих разговоров Чичкофф вытащил пачку денег. Начальник взял, послюнил палец и принялся считать, шевеля губами. На середине пачки, словно только что припомнив, он поднял голову, крикнул: «Муртаз! Георгий!» — и продолжил счет. В конюшне не отреагировали никак. Закончив считать, начальник сунул деньги в карман и показал большим пальцем за спину.

— Сейчас выйдут. Контракт есть? Готовь на подпись.

Муртаз и Георгий оказались здоровенными волосатыми близнецами. На их одинаковых лицах застыло выражение тупого безразличия, свойственное в таком объеме лишь пожилым рабочим волам и футбольным центральным защитникам на закате профессиональной карьеры. Начальник команды поочередно похлопал их по щекам. На секунду мне показалось, что сейчас он начнет оттягивать братьям нижнюю губу, демонстрируя качество зубов, но обошлось без этого. В конце концов, торг уже закончился, и расхваливать товар не требовалось.