Последний из умных любовников

Тем не менее время кое-как убил и к четырем, даже запаздывая немного, уже шагал широким шагом в направлении синагоги. От ходьбы стало жарко, я снял куртку. Пистолет вынул и попробовал сунуть в карман брюк, но там он не помещался, и я надумал спрятать его в сапог. Он с легкостью скользнул внутрь, будто там ему и место, и минуту спустя я о нем больше не вспоминал.

Опоздал я минут на двадцать. Темпл представлял собой громоздкое кубическое здание со стеклянными стенами — заурядный кинотеатр или банк, никакой праздничной атмосферой от него не веяло. Если б я не знал, зачем собрались тут все эти мужчины в черных фраках и женщины в роскошных мехах, что толпились внутри за стеклом, я бы, скорее, принял их за делегатов какого-нибудь медицинского конгресса.

Парадная дверь оказалась запертой, пришлось искать боковой вход. Он был перегорожен столом, за которым помещался широкоплечий парень с золотым маген-Давидом на шее. Сначала он меня вообще не хотел впускать. Пригласительный, который я долго таскал в кармане, имел тот еще вид. Пришлось предъявить ему вдобавок водительские права. Потом он поинтересовался, кто дал мне пригласительный. Я назвал твою фамилию (Стейнман) и должность (глава попечительского совета общины). Но даже на этом дело не кончилось. При входе меня окружили такие же широкоплечие ребята с переговорными устройствами и ощупали с ног до головы в поисках оружия. А уже в вестибюле подплыл ко мне еще один атлет с радиогарнитурой, в точно таком же сером костюме (интересно, где они берут таких ребят — на конвейере штампуют, что ли?) и с полицейской дубинкой в руках. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это не дубинка, а металлодетектор. Поравнявшись с левым сапогом, где лежал пистолет, детектор, разумеется, отчаянно заверещал, и я было решил, что меня накрыли, но тут парень с детектором повернулся к близнецу-напарнику, стоявшему рядом, и прокомментировал: «Слышишь, какой фон дают эти побрякушки?» Он похлопал дубинкой по металлическому носку сапога, поднялся и махнул рукой, пропуская меня внутрь.

Внутри твой темпл производил куда более сильное впечатление. Архитектура интерьера, оперный голос кантора, приглушенное освещение — все было великолепно. Одно плохо — свободных мест не оказалось совсем. Поэтому пришлось пробираться поближе к сцене. Тут я увидел тебя. Ты сидел в первом ряду и, как всегда, выглядел весьма внушительно. Слева от тебя сидел мэр, а справа — еще какой-то величественный джентльмен, должно быть, тот самый кандидат в вице-президенты, о котором мать упоминала по телефону. Вспомнив о матери, я поискал ее взглядом: она сидела слева от прохода, рядом с теткой. Тетя выглядела абсолютно здоровой, не то, что мать. У той был довольно-таки странный вид.

Отпев положенное, кантор вызвал тебя на сцену. Встав, ты пригласил с собой обоих почетных гостей. Я тем временем незаметно пробирался все ближе к матери. Что-то в ее облике казалось действительно странным, только все никак не удавалось уловить, что именно. Заметив меня, Ида принялась изо всех сил махать платком, но мать, чей взгляд был неотрывно прикован к сцене, в мою сторону и не взглянула. Только теперь, рассмотрев ее поближе, я наконец понял, что показалось в ней странным. Она была в розовой блузке с черным узором.

«Как же так? — растерянно подумал я. — Ведь они уговорились встретиться в полдень и совсем в другом месте… В чем дело?» Теперь я жалел, что проторчал все это время в кино. Нужно было купить послеполуденную газету. Там уже, скорей всего, появилось сообщение об убийстве на лекции в «Обществе питания». «А что, если никакого убийства не было? — вдруг подумал я. — Что, если этот человек здесь и собирается именно тут сделать свое черное дело?»

Эта возможность буквально ошеломила. Я стал лихорадочно всматриваться в лица людей, сидевших в первых рядах, ближе к матери. Я не представлял себе, как выглядит ее любовник, но сейчас это было не так уж важно. Все лица в передних рядах все равно были обращены к сцене. Никто не оборачивался в поисках розовой блузки с черным узором. Я начал приходить в себя. Скорее всего, я все это придумал. Опять воображение разыгралось. Скорей всего, мать попросту надела ту блузку, которую приготовила для лекции, вот и все. Тем не менее я продолжал невольно обшаривать глазами ряд за рядом, все дальше и дальше. И тут я его увидел! Он разместился в одном из дальних кресел, прячась за спинами впереди сидящих, но я успел разглядеть знакомый торчащий ежик белобрысых волос, квадратные очки и прищурившиеся за их стеклами светлые глаза.

Его присутствие в синагоге означало, что я не ошибся: роковое событие должно было произойти здесь и сейчас.

Видимо, ему надоело прятаться. Подняв голову, он впервые посмотрел на меня прямо и открыто. Казалось, я читаю в его глазах откровенную насмешку. «Ну что, умник? — говорил взгляд. — Думал меня перехитрить. Как же ты намереваешься поступить теперь?»

Действительно, что мне оставалось делать? Что бы сделал ты на моем месте?