Последний из Рода

Наверное это красиво: двое воинов замерших друг против друга. Легкий ветерок треплет редкие сухие листья, над головой бездонно-голубое, совсем не по-осеннему яркое и чистое небо, солнечный свет кажется почти материальным — видно, как в его лучах танцуют пылинки. Под ногами черная, вытоптанная земля. Где-то там, у подножия холма, на котором выстроил свое логово маг, занимаются привычными делами его подручные. Слишком далеко забрался их предводитель — не докричаться ему до своих псов, не позвать на помощь.

Колдун растопырил пятерню и позволил своему симбионту самому решить, какую форму принять. Тот тут же плотно облепил руку — до самого плеча, — и удлиннил пальцы, превратив их в пять игл-клинков.

— Тебе не напугать меня, отродье, — прозвенел голос старого мага. Хотя, больше не старого. Заклятье Святого Воина дало ему вторую молодость. Ровно на час. Позже последует расплата — десять лет жизни отнимет магия у старого дуралея.

Отняла бы, если бы он выжил.

Кольда мучило любопытство: на что рассчитывал этот дурак? Как посмел использовать древнюю магию, что забыта академиками?

Ничего, скоро он это узнает. И поймет.

Растопырив пальцы-клинки, он резко отвел руку в сторону. С грохотом обрушилось на землю дерево. Место разруба было таким гладким, что, казалось, приставь обратно — и срастется.

Его оружие непобедимо…

По крайней мере, пока этот дурак не использовал на нем то гадское заклинание, что нашептала ему Ткачиха. А он не использует — уже увидел, что Кольд ему успешно противостоит, не станет терять время.

Это его и сгубит.

Тиан

…И все стихло. Только оглушительно громко отсчитывала время водная клепсидра, непонятно как уцелевшая в воцарившемся тут хаосе. А потом по коже побежали мурашки, каждую мышцу словно рвануло. Я взвыл, зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил, что окружающий мир вернулся к нормальным размерам. Точнее, это я вернулся обратно.

Кольд, вошел сквозь пролом в стене и, глянув на меня, устало вздохнул, потер лоб, испещренный глубокими морщинами — он будто разом лет на двадцать постарел. Или мне это кажется? Ан нет, не кажется! Вон, в волосах серебрится… Не седина ли?!

— Силен, собака! — в сердцах, выпалил колдун. — Силы на него потратил — немерено! Ты не пугайся, Берсерк, сейчас полчасика посижу — оно получше станет.

— А у нас есть эти полчасика? — спросил я скептически. — Разбойники-то небось на подходе. Светопреставление ты устроил — Академии на зависть. У них на экзаменах так не бухает и не свистит, как сейчас было.

— Не прибегут… Этот… — Кольд запнулся, видимо исчерпав все те имена, которыми мог наградить старого мага, — …этот паук мух-то своих побаивался, у него тут все загорожено-закрыто. Ни туда ни обратно ходу нет.

— И как же мы выберемся? — встревожился я.

— Да вот, отдохну, и выберемся. Сломать-то эту защиту мне — раз плюнуть. Бухну чем поувесистей — и лопнет как мыльный пузырь.

Кольд огляделся, подошел к столу, нахмурившись осмотрел залитые зельями пергаменты и книги. Схватив банку, бухнул ее об пол с такой злостью, будто магическая вещица была в чем-то виновата, словно она по собственному желанию засосала нас в свое нутро.

— Рука болит? — спросил он, уже спокойней.

— Еще как, — подумав, я поднял колченогий стул и, с трудом пристроив его около уцелевшей стены, осторожно сел. Стул скрипнул, но выдержал. Эх, сейчас бы лечь! У меня все нутро отбито о стенки этой проклятой банки! Как я еще голову-то сумел не проломить?!