Последний из Первых Миров - Эпоха Тишины. Том 2 (СИ)

Едва последнее сборище жителей впереди развалилось, это самое Пламя из тел врагов вокруг начало окончательно покидать их тела, с тем собираясь под самыми ногами Богов, быстро уходя куда-то вперед, забираясь под доспехи уже погибшего в бою начальника стражи города в особенно тяжелых полных латах с закрытым шлемом. Он поднимался на ноги из самой крупной кучи трупов, но весьма уверенно разбрасывая их руками, возвышаясь над ними красной гривой своего шлема, так же поднимая над собой жутковатый, объятый Черным Пламенем двуручный меч. Черное Пламя покрывало и его доспех, больше всего извергаясь из его глаз. На центральных воротах теперь было тихо, и он там был последним живым противником войска Чеистума, уже также заканчивающего бои с незначительными потерями на боковых воротах, также исчерпавшего запас кирпича на осадных орудиях. Но даже при шуме штурма других ворот, перед центральными воротами был отчетливо слышен тихий злобный рык и шепот, исходящие от впитавшего Черное Пламя, готовящегося к атаке Богов воина. Его переполняла безумная злоба зверя, явно лишенного какого-либо разума.

— С их способностью трансформации энергии с боями мы далеко не уйдем. — подумал Гоклон.

Враг махнул мечом, со злобным шипением рванув вперед, занеся меч над самой головой Чеистума.

— Уйдем.

Глаза Чеистума сверкнули белой вспышкой окто, когда он сам ударил посохом о землю, с чем по всему полю боя вокруг него, разбрасывая в разные стороны тела врагов, также ударяя в лоб объятого Черным Пламенем воина, ударила волна черного тумана. В обычных условиях эта атака высасывала жизненные силы противников вокруг него, но теперь даже не пробилась через Черное Пламя, лишь слегка сбив его слой, оттолкнув врага на пару шагов назад, что того не до конца остановило, и он, останавливаясь резким ударом уехавшей по камням левой ноги о землю, перенаправил инерцию удара, использовав ее себе во благо, мощно рубанув Бога снизу-вверх самым краешком меча. Чеистум чуть отскочил назад, также ударив по врагу впереди окто через посох, осветив его чем-то вроде длинного и острого фантомного копья, собранного из чистой энергии. Противник попытался развеять окто Черным Пламенем с меча, но не смог поглотить его полностью, все же получив мощный удар с самую грудь, что тут же была разорвана вместе с нагрудником, пускай тот и сдержал большую часть окто противника. Внутренние органы не были задеты, и на место поврежденной плоти тут же пришел больший слой Черного Пламени, защищающий остальное тело. Это дало знак Чеистуму «продолжать в том же духе». Пускай Пламя было непросто пробить, и оно очень сильно поглощало атаки Бога любой силы — победить такого врага было, все-таки, возможно. Нужно было только постараться, и потратить на это много внутренней силы.

К сожалению, на остальных воротах битва подходила к концу все больше с неприятными результатами. Пораженные Черным Пламенем своего врага воины быстро теряли разум, и, пусть еще могли сопротивляться абсолютному контролю его воли, в пылу сражения не всегда замечали, как над их движениями брал верх враг. То были едва заметные изменения, но в бою даже полсекунды задержки, смещенный на сантиметр в сторону выстрел из лука, разжатая в момент замаха рука с оружием, причиняли вред их товарищам. Оставшиеся современные воины и авантюристы, по большей части уже распрощавшиеся с жизнью, были в ужасы, и пара таковых даже сами бежали с поля битвы, все равно никем не остановленные. Демоны, понимая, что становятся опасны для собственных друзей, изредка причиняли вред себе, а то и вовсе просили товарищей их добить, от чего те их, разумеется, тут же отговаривали пламенными речами про честь и доблесть. Возможно, они не слышали поговорку ирмийских воинов «Мертвому воину не важны честь и доблесть». А мертвых воинов на правых и левых воротах становилось все больше, пускай чаще умирали враги.