Параллельно с тем, что представлялось маленькой химере битвой за жизнь, между медведицей и притаившейся в кронах деревьев кэйт разворачивался дружеский телепатический диалог.
Медведица грозно зарычала, наращивая темп боя.
В небольшой спальне, у кровати, где спала перебинтованная Гейл, Рори занималась профилактическим накручиванием хвоста дочери.
— Какой урок ты извлекла сегодня, Айрин?
— Нужно слушаться тебя. — Втянув сопли, через всхлипы выдавила девочка.
— Неправильный урок. — Наставительно ответила Рори. — Нужно думать головой. Прежде чем куда-то лезть, нужно провести разведку. Ты ведь даже не спросила, почему я запретила туда ходить. Поняла?
— Да. — Всхлип.
— Айрин. Я когда-нибудь… Я ведь не всегда буду рядом. Я знаю: тебе сложно контролировать эмоции, и ты не боишься смерти. Это наследие твоего отца… Просто помни: с тобой всегда будут близкие: отряд, стая. — Рори указала на себя, а затем на Гейл. — И чтобы их не потерять, тебе нужно приучится сначала думать. Потом действовать.
Всхлип.
— Это твоя ответственность.
Всхлип.
— Ты меня поняла?
— Да, мама. — С трудом произнесла Айрин и разрыдалась.
Рори подошла к дочери и крепко сжала в объятьях сотрясаемое рыданиями тельце.
На небольшой вытоптанной полянке недалеко от лесной хижины Рори обучала маленькую Гейл фехтованию.
— Спасибо. — Вдруг произнесла кацианка и парировала удар.
— Подобный опыт значительно повысит её шансы на выживание. Это мой долг. — Ответила Гейл после того, как уклонилась от контратаки и разорвала дистанцию. — Смысл моей жизни. В благодарности нет необходимости.
Маленькая химерка взвинтила темп и осыпала Рори градом ударов, на одном из которых была поймана и лишена оружия. Кацианка подхватила девочку в объятия.
— Все равно спасибо.
Запись 20 — Ши
…ое утро. Мои бедные мозги. Боль была такой сильной, что я не сразу ухватился за нить крайне тревожной мысли. Память интегрируется. Каждый процент уничтожает мою личность. И личность Гейл. Получится ли нас разделить, если интеграция зайдёт достаточно далеко?
Двенадцать процентов. Сухая цифра, но что она значит для меня? Насколько вписываемый опыт изменит моё поведение?
Я стал намного хладнокровней. Я до безумия привязан к Айрин. Я… С самого появления здесь меня не посещали мысли о куреве. Это только то, что я могу уловить.
Сука!
Паника. Маленькие разноцветные лошадки панической атаки тевтонской свиньёй неслись сквозь изломанный строй моих мыслей.
Сука!
Призрак Корабля Тесея, с детства наводящий запредельный ужас на мою психику, тихо скрипя шифером, подкрался так близко, что мог лизнуть затылок в любой момент.
Сука!
Вдох.
Сука.
Выдох.
Су–у–ука.
Вдооох-выдооох.
Отбросить всё лишнее. «Кто я? Ребёнок, разменявший детство на тысячи жизней. Студент, разменявший учёбу на опыт и опыт на учебу. Архитектор, ставший дизайнером. Дизайнер, ставший преподавателем. Заклинатель. Инженер. Таклер…».
Мантра, придуманная мной во времена увлечения мистической чушью, благотворно плацебировала давшую течь крышу…
«…Я…»
Ровно до момента, когда я понял, что не могу вспомнить имени, данного мне родителями.
Сука.
Накатило бессилие.
Хорошо. Я знаю предельный процент повреждений. Двенадцать. Я ведь не демон, в конце концов. Имя не так уж важно. Нужно спасать что осталось.
Нужно связаться с Айрин. Лёгкое ментальное усилие для открытия чата.