Последний фуршет

— Таби на резиновом ходу, — кивнула Лиза. — По форме — обычные, но к ним приделана резиновая подошва. Все не так плохо. Твои умельцы — сообразительные люди.

— Ты просто воскресила меня, — Павлик выдохнул. — Хочешь выпить чего-нибудь?

— Чаю.

Чай был зеленый, настоящий японский. Но заварен по-русски. Лиза не стала ничего говорить. Она пила чай, слушала болтовню Павла и думала: а он собирается заплатить гонорар за консультацию? Или чай и есть гонорар?

Лиза ждала.

— А ты, похоже, стала крутая девчонка, — он погрозил ей пальцем. — Я видел «Паджеро-пинин». Темно-зеленый, да? Твой?

— Ага, — сказала Лиза.

— Хорошо быть женщиной, — протяжно вздохнул он. — Найдешь себе мужика и живи, как золотая рыбка. А ту-ут...

— Похожа на рыбку, да? — спросила Лиза, насмешливо глядя на него.

— Очень. Ты еще больше похорошела, Соломина. В тебе появилось что-то такое... — Он наморщил нос, словно пытался вынюхать, что это может быть.

— От меня как-то пахнет? — насмешливо поинтересовалась она.

— От тебя пахнет деньгами, — сказал Павлик. — Я чувствую запах зелени.

— Я... — Лиза потянула носом, — тоже его чувствую. Только от тебя.

— Ну... — Он махнул рукой.

— Зелень у тебя в правом кармане. В бумажнике. Самый верхний листик — мой. Ты мне его приготовил. Но смущаешься предложить. — Она деланно засмеялась. — Все-таки старые знакомые. Но я возьму. За консультацию.

Павел смотрел на нее не мигая.

— Кла-асс. Ты просто класс, Лизавета. — Покачал головой и полез за бумажником. — Ну... — он пытался выдернуть другую бумажку. — Черт, куда она подевалась? Прилипла, что ли?

— Она сверху. Я вижу, — подсказала Лиза.

— Ладно, черт с тобой. Бери.

— А где спасибо? Сто долларов за консультацию — это просто подарок. По старой дружбе.

— Но ты, если я не ошибаюсь, получала у меня, когда работала в галерее, всего-то...

— Ага, две такие бумажки за месяц. — Она засмеялась. — Но тогда я ездила на метро. А теперь мой «пинии» хочет кушать. И потом, Павлик, я уже знаю, сколько ты и твои коллеги платят мужчинам за то же самое. Так что я тебе обошлась по дешевке.

— Понятно... Влияние твоего Стороженко...

— У нас взаимовлияние, — сказала Лиза. — Спасибо за чай. Еще один совет. Даю сверх суммы гонорара.

Он вскинул брови, ожидая какого-то выпада от Лизы. У него и прежде бывали с ней стычки.

— Говори.

Она подалась к нему через стол и тихо сказала:

— За такие деньги в следующий раз меня не зови.

— Принято, — с легкостью ответил Павел. — Позовем другого.

— Но имей в виду, если и дальше станешь продавать свои пляжные тапочки за резиновые дзори из Токио, — она кивнула на полку, — нарвешься на неприятности.

— Шлепанцы как шлепанцы, — он пожал плечами. — Сама знаешь, дзори — это прототип пляжных тапочек вообще. В них ходит весь мир.

— Обезьяна тоже была прототипом человека, — насмешливо заметила Лиза. — Но что-то никто не нанимает ее на работу в свою галерею. Ладно, я пошла.

— Погоди, — остановил Лизу Павел. — Что насчет них?

— Да ничего. Возьми и поскобли ногтем там, где нарисованы рыбки.

Он потянулся к паре резиновых тапочек и поскреб. Красная краска быстро поддалась, и оттуда выглянула надпись: «ГОСТ» и цифры, уходившие под синь рыбьего плавника.

Павел оторопело смотрел и молчал.

— До свидания. Не жалей стольника. Я спасла тебя от неприятностей большего размаха.

Она вышла и закрыла за собой дверь.

Еще недавно то, что Лиза сейчас проделала с Павлом, ей бы и в голову не пришло. Она проконсультировала бы его бесплатно, а потом мучилась своей несостоятельностью — ну какой из нее делец? Неудобно, свои... Но, слушая Славика и наблюдая за тем, как идут его дела, Лиза сказала себе: прежние правила игры остались в прошлом.

Что сделала она сейчас? Продала свои знания. Павел заплатил за них. А сам он продаст то, что она оценила, как качественные вещи. Получит за это деньги, к нему не будет претензий. Значит, ее знания помогут ему заработать. Все правильно.

Лиза выехала со двора и на Ордынке угодила в пробку. Перед ней стояли машины, в спину дышали машины... Но на своем «Паджеро» она чувствовала себя, как в броне. Не то что в «семерке», в правый бок которой въехала «Газель». Но, как говорят, всякий опыт полезен, кроме смертельного.

Тогда Лиза обнаружила удивительное свойство японского языка — он помогает выжить всегда и везде. Ей не забыть этого мужчину в коричневой кожаной кепке и через сто лет. Выскочив из «газели», он заговорил. Лиза, потрясенная, не могла понять ни слова. Казалось, он говорит на иностранном языке, которого она не знает. Но внезапно, сами собой, с губ сорвались японские слова:

— Асоко-э-ва икитаку аримасэн.

В общем-то ее ответ попал в точку. «Туда я идти не хочу», — означала эта фраза.

Трудно сказать, как перевел ее для себя «газелянин», но он потерял дар речи.

Лиза произнесла еще одну:

— О-таноми-ни наттэмо, муда дэс, — что означало: «Не просите, никак не могу».

Мужчина поднял руки.

— Все, все девушка. Согласен, согласен. ГАИ. Ожидаем...