Последний Фронтир. Том 2. Черный Лес

– Ты вовремя распознала, что с последним драться не имело смысла – он был сильнее тебя физически раз в пятнадцать.

Занимаясь ее телом, Джон раскладывал ход прошедшего боя по кирпичикам: хвалил, упрекал, объяснял, как было бы лучше, правильнее, быстрее. Она слушала и не слушала. В его поле, как бывало всегда, она плыла, теряла ясность мыслительных процессов, зато приобретала потрясающую чувствительность. Рядом с ним воздух становился колюче-холодным, зато ее собственное дыхание предательски-горячим. И хорошо, что этот факт никогда не комментировался.

– У тебя вывихнута лодыжка. В настоящем бою недопустимо. Будь противников на один или два больше…

Да где в реальной жизни она возьмет такое количество врагов?

Куда сильнее ее сейчас занимали прижавшиеся к животу ладони – шло сканирование ее ранений.

– От удара смещен позвонок, рястянуты два сухожилия, множественные порезы, трещин в костях нет…

Она не слушала.

Между ними сохранилась та нить, которая связала в Тин-До. Все вроде бы было просто: он Учитель, она ученица, однако существовало что-то еще. Всегда сквозящее между ними в воздухе и звучащее сквозь слова, как второй немой диалог, который слышат сердца.

«Слышал ли его Джон? – всегда вопрошала себя Белинда. – Или же это только «ее»? Как узнать, как?»

– Джон…

Здесь она могла называть его по имени.

Тихий вопрос, и его ресницы дрогнули. В глаза ей не посмотрели. Не изменился и ровный взгляд – и теплый, и холодный, строгий, и как будто чуть насмешливый. Странный взгляд – он всегда ее пленил.

– А что Вы делаете этим вечером?

Она уже не в первый раз шагала туда, куда не следовало, но не могла остановиться. Хоть бы один жест, хоть бы дополнительный градус в его глазах, и она рванула бы навстречу.

Человек рядом с ней долго молчал – помнится, когда он впервые явил ей себя в форме, Белинда долго не могла оправиться от шока. Потом приняла это, как данность – ну и что, что Представитель Комиссии? Ведь… учит дальше? Ведь… может быть?

– Работаю.

Отозвался просто и сложно. Сделал вид, что не понял намека.

– А после работы? – его ладони на ее животе вибрировали, и у Лин почему-то чесались пятки. Побочные эффекты быстрой регенерации. – Вы выпьете со мной пива? Я приглашаю.

Он смотрел на нее так долго, что она вновь запуталась во взгляде серо-зеленых глаз, проросла в нем.

– Вы любите кольца кальмаров в кляре?

Ей хотелось знать о нем так много – все, – но на данный момент хватило бы просто «люблю». И сердце обратилось бы бабочкой, и в следующей битве она победила бы за них двоих всех врагов.

– Если Вы освобождаетесь не поздно – «даже если поздно», – я знаю одно хорошее место…

– Назови мне энергоструктуру врагов на отрезке шесть «В».

Лин осеклась.

Вот и все.

Ей никогда не отказывали. И никогда не принимали ее приглашений.

Вздохнуть она постаралась неслышно.

– Энергия текучая, древовидная, плотность от нуля до четырех, разрушительная способность примерно три.

– Четыре.

Ладно. Попробует повторить приглашение на следующей неделе.

* * *

Автобус, идущий на улицу Вананда, попался старенький, дизельный и все время застревал в пробках. Вместе с низким гулом двигателя, передаваясь через жесткое сиденье, дрожали и внутренности Белинды.

За окном снова сентябрь. Как и два года назад – капризный, дождливый, похожий на тот, который она когда-то встречала в Ринт-Круке. Куда утекло время, когда?

Снаружи моросило.

Пассажиров помимо нее и кондукторши, пятеро: долговязый парень в наушниках у двери, морщинистый мужик с потертой тростью напротив, парочка влюбленных на сиденье возле кабины водителя и усталая тетка, глядящая в никуда. Пассажиров пять, а присутствующих ни одного. Парень утонул в словах и нотах, льющихся в уши, мужик жамкал губами и хмурился, вспоминая что-то из прошлого, парочка существовала в иллюзорном мире, выдуманном на двоих. Довольно хрупком, как предположила Лин, глядя на капризничающую по поводу и без девчонку, которая то улыбалась, то поджимала накрашенные губы. Тетка и подавно ушла в печальные грезы о несбывшемся. Кондукторша неприязненно пересчитывала деньги – видимо, дневная выручка оказалась меньше ожидаемой.

И потому в автобусе была одна Белинда. Какое-то время рассматривала остальных, слушала монотонный рокот мотора, стекала вместе с холодными каплями по стеклу. Была здесь и нигде.

Зачем она вернулась во внешний мир? Для чего поспешила возвращаться сюда, где даже поговорить ни с кем не выходит? Она теперь инопланетянин, она теперь устроена по-другому, она может разговаривать, глядя собеседнику в глаза и созерцая душу. Но с кем? Если людские сердца в основной массе закрыты плотной пеленой бесконечных желаний и недовольства от того, что все эти чудесные, на первый взгляд, желания не спешат претворяться в жизнь. И отсюда раздражение, тоска, кусачие слова, бесконечные обиды, злость…

Она была такой же. С «подселенцем» в голове, окруженная паутинным коконом стрессов, смертельно уставшая от борьбы с жизнью и самой собой.

«Она могла такой и остаться…»