Последний элемент

— Он предсказал существование в Космосе точек, на которые можно поместить спутники. Точки либрации, или точки Лагранжа, представляют собой такие точки в системе двух массивных тел, в которых третье малое тело может находиться в состоянии равновесия благодаря воздействию на него гравитационных сил. Такую систему из трех тел и пяти точек Лагранжа образует Солнце с любой планетой Солнечной системы и одним из спутников этой планеты. Например, Солнце, Марс и его спутник Фобос образуют пять точек Лагранжа.

Расположение точек либрации Лагранжа (L1…L5) в системе Солнце — Земля — Луна.

Интерес к этим точкам был чисто академическим, пока в 1906 году немецкий астроном Макс Вольф не обнаружил на орбите Юпитера астероид, который вращался вокруг точки Лагранжа L4 в системе Солнце — Юпитер. Макс Вольф назвал его Ахиллесом. Затем были открыты и другие астероиды, группировавшиеся вокруг той же точки. Все они получили названия в честь героев древнегреческих мифов.

Физик и математик

В двадцать три года Лагранж уже считался великим математиком.

Он предположил, что местоположение частицы определяется четырьмя измерениями: тремя пространственными координатами и одной временной. Такая концепция движения стала популярной с 1905 года, когда Эйнштейн применил ее в своей теории относительности.

Лагранж разработал уравнения, описывающие траекторию движения тела в пространстве. Уравнения Лагранжа являются всего лишь инструментами математического исчисления, но, решенные, дают простое и элегантное объяснение бесчисленному множеству научных проблем. Особую красоту им придает простота и возможность описать с их помощью самые разные явления.

Лагранж объяснил либрацию Луны действием закона всемирного тяготения, открытого Ньютоном за 100 лет до него. Наш спутник не всегда повернут к Земле одной стороной, у него бывают и отклонения от обычной позиции, и Лагранж дал этому свою трактовку.

Он решил данную задачу в возрасте двадцати восьми лет и был удостоен первой премии Французской академии наук. Такую награду Лагранж получал еще три раза за работы, посвященные движению Луны и комет.

Хакер оставался на связи, ожидая, пока его товарищи дочитают досье.

Боско оно повергло в смятение.

— Все предыдущие похищения, — сказал он, — были связаны с именами ученых-физиков. А Лагранж — математик!

— Да, но не забывай, — возразила Джулия, — что он составил уравнения движения тел в пространстве и времени. А это из области физики. Разве не так?

Профессор не ответил.

— Вы никогда ничего не добьетесь, если будете судить так поверхностно! — завопил А с экрана компьютера.

Джулия и Боско с недоумением посмотрели на него: уж не сошел ли он часом с ума, если так орет?

— Вы, конечно, и дальше можете вести философские дискуссии, — продолжил А, — но в последней сводке ЦРУ говорится, что некоторые наиболее радикальные группы исламских террористов уже владеют тактическим ядерным оружием. А малая интенсивность взрыва могла быть чистой случайностью: из-за флуктуации атомов.

— Причем тут случайность, А? Наука не лотерея.

— Открытия тоже происходят по воле случая, Виктор. Не забывай об этом.

По окончании разговора головы агентов буквально трещали от обилия информации и сомнений. Каждый день расследования приносил новые сюрпризы.

Джулия посмотрела на озабоченно нахмурившегося Боско и только хотела спросить, в чем дело, как он сам поделился с ней своими мыслями:

— Эта история во Франции — просто что-то невероятное! Представляешь, если к похищениям действительно причастны террористы, владеющие технологиями, которые превосходят по своим возможностям все, на что способна официальная наука?!

— Может, там работают ученые из какой-нибудь неподконтрольной нам страны? — предположила агент Сальдивар, рассылая шифрованную электронную почту в разведцентры на Ближнем Востоке.

«Неподконтрольными» в ЦРУ изящно называли вражеские страны.

— Во всяком случае, за всеми этими загадочными происшествиями стоят какие-то серьезные силы, опытные кукловоды, и надо, пока не поздно, понять, что же они все-таки затевают.

Рассуждения Боско прервала мелодия Спрингстина из его знаменитого альбома «Born in the USA». Это у Джулии зазвонил мобильник.

— Ты до сих пор любишь Спрингстина!

Агент Сальдивар улыбнулась. Да, в ее жизни было немало приятных минут. Слишком приятных, чтобы их позабыть… Но она тут же подавила приступ ностальгии. Ее специально когда-то этому обучали.

— Есть, господин профессор! У нас кое-что есть!

Собеседники Джулии, судя по всему, узнали нечто такое, до чего ей с Боско докопаться не удалось.