Последний Эйджевуд

Пустые улицы ужаснули Гайю. Из конца в конец не видно было ни одного живого существа. Здания смотрели темными глазами — окнами опустевших жилищ…

Опираясь на руку военного и одновременно поддерживая совсем ослабевшего Владарада, Гайя не шла, а летела к зданию ЦК. Только там она могла почувствовать себя в безопасности.

Внезапно пробудившаяся память вернула ей забытую было, ужасную весть — Владимир погиб…

Земля ушла из-под ног. В глазах потемнело. Теряя сознание, она оперлась о стену…

Это известие вместе с шифрованной радиограммой сообщил ей Ким, когда она задыхалась без воздуха в подвале. Но ее атрофированное сознание не в состоянии было понять, почувствовать. Лишь теперь сердце Гайи сжалось от горя и отчаяния.

«Мой Влад умер! Моего Влада нет!» — стучало в груди, колотилось в мозг. Рыдания перехватывали горло…

Но Гайя пересилила себя. Она крепче оперлась на руку товарища и двинулась дальше. Лицо ее окаменело, и глаза сразу глубоко запали…

Тишину вдруг нарушили какие-то странные звуки. Не то работала где-то молотилка, не то гудел большой шмель. Товарищи удивленно переглянулись.

— Аэроплан, — догадался Владарад, и сердца товарищей заледенели: неужели опять газы?

Рокот нарастал и приближался.

Вместе с ним крепчал утихший было ветер. В воздухе чувствовалась сырость…

— О, благодатный ветер! — радостно воскликнул военный. — Он развеет газы и не даст им осесть на землю. Нам не страшен этот самолет!..

Рокот звучал все громче. Где-то рядом бешено работал мотор, и не один, а много — бесконечно много. Словно тысячи аэропланов воздушного флота одновременно садились поблизости на землю. Ветер все крепчал.

Товарищи удивленно остановились. Но сейчас же вынуждены были уцепиться за ограду, чтобы не упасть. Ветер налетел на них безумным ураганом. Над землей забушевала буря. Она отрывала тела товарищей от ограды, швыряла их, заставляла снова хвататься за ограды, деревья, коряги и вновь несла дальше… Облака песка, листьев и камней взвивались в воздух и засыпали товарищей, слепя глаза и раздирая кожу… Их охватил ужас…

— Смерч! Самум! — догадался кто-то из них, теряя сознание от боли и ужаса.

Вихрь не утихал. Бешеный рокот нарастал. Слух отказывался воспринимать безумные звуки…

Буря развернулась в полную силу.

И тогда запорошенные пылью глаза полуживых товарищей увидели чудо…

Мимо проползло какое-то огромное чудовище. Оно чем-то стучало, звенело, наполняя воздух лязгом железа. Скрипели гигантские колеса, круша твердую мостовую. Сзади что-то дико тарахтело. А спереди и сверху словно возвышалась огромная ветряная мельница, размахивая в воздухе длинными крыльями…

Хлынул проливной дождь. Но странный дождь — он не падал с неба, а вихрем бил из удивительного водоворота. Давление струй было так велико, что сплошная стена дождя валила с ног, прижимала к земле и не давала дышать. Даже деревья согнулись, словно с жадностью лакая воду.

Ошеломленные, полумертвые товарищи на некоторое время утратили способность мыслить и чувствовать. Вода, вихрь, грохот — все смешалось в едином ощущении боли и ужаса. Еще мгновение — и жизнь покинула бы израненные, изувеченные тела…

Но стальное чудовище передвигалось со скоростью железнодорожного состава. Мгновение спустя оно исчезло за углом, оставив товарищей барахтаться в песке и воде.

Гайя первой пришла в себя и помогла встать другим. Они с недоумением смотрели вслед странному видению, пытаясь понять, что за чудище им встретилось.

Вихрь утих. Прозрачный ясный день вновь вступил в свои права. Только издалека еще доносились с разных сторон отголоски железного лязга и грохота — там еще буйствовал ветер и завывала буря. Но вскоре и они затихли.

Военный вдруг захохотал.

— Ну и дураки же мы!

Вода, вихрь, грохот — все смешалось в едином ощущении боли и ужаса.

Это газоглушители и нейтрализаторы ядовитых газов — оружие наших отрядов активной обороны ОСО-Авиахима. Они ездят по улицам города, рассеивают в воздухе остатки ядовитого газа и нейтрализуют водой и известью ядовитые вещества, осевшие на землю.

Товарищи смущенно переглянулись. Они совсем забыли об этом изобретении, о котором столько говорилось перед войной…

Первый прилив вернувшихся сил они неэкономно истратили на взрыв радостного, растроганного хохота.

Но вот новый звук привлек их внимание. Теперь уже было очевидно — гудели пропеллеры аэропланов. Они подняли глаза вверх и увидели неисчислимые стаи самолетов. Самолеты летели совсем низко над землей, и в них нетрудно было узнать советские истребители. Выстроившись боевыми треугольниками, они летели на запад — видимо, преследуя аэроврага.

— Наши эскадрильи! Наши эскадрильи! Какая сила! — как зачарованная, захлебывалась от восторга Гайя. — Они летят за врагом, они догонят его!

— Эскадрилья «Разрыв»! — добавил военный. — Я узнаю отдельные аэропланы.

Он даже начал перечислять их названия, но воздушный флот ушел высоко вверх, и разглядеть можно было лишь пунктир боевых треугольников.

В это время воздух снова дрогнул от пронзительного воя сирен.

— Й-у-и-у! Й-у-и-у!