Последний Эйджевуд

— Ведите нас к центральному кабелю главного автомата, — приказал Рудольф телефонистке.

Та уже немного успокоилась и удивленно выполнила требование странных посетителей.

Все невольно закрыли лица и уши руками.

После этого ей было велено подсоединить к центральному кабелю контрольный аппарат.

— К какому номеру подсоединиться? — спросила она.

— Непосредственно к кабелю, — был ответ.

Удивленная еще больше, она выполнила и это приказание.

Через несколько минут к контрольному проводу был прилажен импровизированный микрофон. Телефонистка, крайне озадаченная, наблюдала за странными и непонятными действиями оригинальных налетчиков.

Но ее удивление сменилось непритворным испугом, когда Владимиру наконец удалось установить и включить громкоговоритель. На мгновение бесчисленные залы дворца взорвались непредставимым, громоподобным воплем тысяч обрывков телефонных разговоров — тысяч оборванных и и слитых воедино звуков. Казалось, закачались мощные хрустальные стены и прозрачный потолок готов был обрушиться…

Все невольно закрыли лица и уши руками, ожидая продолжения этого неслыханного крика. Но он длился лишь какой-то миг. После стало совсем тихо — пораженный слух отказывался реагировать на обычные раздражители… и затем снова неугомонно и раздражающе зашелестела на своем странном языке равнодушная армия автоматов…

Рудольф, Владимир и телефонистка бросились к громкоговорителю. От него поднимался легкий дымок. От мембраны не осталось и следа: она сгорела. У контрольного аппарата болтался остаток оборванного, растерзанного провода…

Пришлось звать Боба. Он добыл новую мембрану, приладил снова, поменял конденсатор и обмотку — но, когда все уже было готово, с сомнением отодвинул устройство в сторону.

— Я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, — чистосердечно признался он. — Мне кажется, десятку умелых изобретателей всей жизни не хватит, чтобы построить нужный нам аппарат… Ведь нам мало сконцентрировать звук: нужно усилить его, а затем разложить, и результат ослабить, не то снова произойдет этот речевой взрыв, не менее сильный, чем взрыв динамита. Подобный звук может поднять на воздух и это здание, и нас вместе с ним. Легко сказать — несколько тысяч человек разом закричат в эту несчастную трубку… Такое, пожалуй, не под силу современной технике.

— Что же делать? — Рудольф впервые заговорил беспомощно, очевидно, наконец осознав всю фантастичность своего замысла.

Боб не ответил и только пробормотал, что, по его мнению, эксперимент пора заканчивать: члены химического совета уже, наверное, отправились по домам спать.

Но на последнем слове он осекся.

Рудольф с налитыми кровью глазами подскочил к нему и ткнул браунингом в лицо.

— Собака! — прохрипел он. — Ты загубишь все дело! Она услышала, что мы интересуемся Советом военной химии.

Боб готов был провалиться сквозь землю. Однако телефонистка пришла ему на помощь.

— Не беспокойтесь, товарищи, — улыбнулась она, отрываясь от трубки. — Если вы хотите, чтобы я забыла о Совете химии, то я забуду. Зря вы мне сразу не сказали, — вам не пришлось бы слушать всех абонентов. Мне известен номер телефона Совета. Вот он. Я только сегодня включала его для ремонта.

Рудольф и Боб бросились к коммутатору и уставились на указанный телефонисткой номерок, словно ожидая, что он вот-вот заговорит.

— Вы уверены, что это он? — резко спросил Рудольф.

— О да. Пожалуйста, я могу проверить.

И, не дожидаясь ответа, она подсоединилась к номеру:

— Алло? Центральная. 2-33-47? Совет военной химии? Нет, мне не нужен Совет. Извините, я ошиблась, — и, лукаво улыбаясь, она взглянула на остолбеневших товарищей.

В это время контрольный штифт ячейки 2-33-47 мягко щелкнул. Номер 2-33-47 соединился с другим абонентом.

— Они соединились с 1-07, это — военное министерство… Держите, слушайте… — быстро бросила телефонистка, передавая трубку Рудольфу.

Рудольф буквально прилип к трубке.

Разговор представителей химического совета с военным министерством продолжался довольно долго — целых пять минут. Лицо Рудольфа все время то краснело, то бледнело. Очевидно, ему удалось что-то услышать. Наконец, он отложил трубку.

— Пойдем, скорей. Нельзя терять ни минуты.

Но телефонистка его остановила:

— Вы уже уходите, милостивый государь? А как же я? Мне ведь нужно сейчас же вызвать полицию.

— А вы скажете полицейским, для чего мы сюда приходили и кого подслушивали?

— Нет. Но лучше свяжите меня.

Боб быстро опутал ее веревкой, пытаясь сделать это как можно осторожнее.

— Прощайте, товарищ, — улыбнулся он телефонистке. — Мы не забудем вашей помощи.

— Вы — красные? О, успеха вам! Я никому не скажу ни слова.

Боб не выдержал и поцеловал ее в зарумянившуюся щеку:

— Будьте здоровы!

На улице Рудольф заторопился:

— Скорее, надо спешить.

— Что вы услышали?

Пробираясь по темным закоулкам спящего Нью-Йорка, Рудольф наскоро изложил товарищам добытые сведения: