Последний дубль Декстера

Я зажмурился, и все мое наркотическое самобичевание исчезло. Я повернулся к Эстор и за ней, за дверью, на залитом кровью ковре кремового цвета увидел мертвую телезвезду. А прямо передо мной стояла одиннадцатилетняя девочка в пеньюаре, а где-то в доме лежала без сознания моя связанная жена.

Словно параноидальное озарение сошло на меня, и я вдруг сообразил, что ситуация не из тех, в которые стоит попадать, особенно если ты далеко не в лучшей спортивной форме. Вся эта история вдруг показалась задуманной как нарочно для того, чтобы указать на меня, – начиная со смерти Джекки и до смерти Роберта… и даже Эстор в своем невероятном секс-наряде, ведь я, в конце концов, приходился ей всего лишь отчимом, а в полицейских кругах «отчим» служит кодовым обозначением сексуального преступника.

Я мог бы составить сценарий из этих событий даже во сне, и почти наверняка главная, звездная роль в нем досталась бы Декстеру.

Десятиминутный допрос любого, занятого в производстве пилотной серии, откроет то, что я сделался новым бойфрендом Джекки. Это автоматически поставит меня в положение главного подозреваемого в ее смерти – в конце концов, выбор претендента на роль убийцы между мной и всемирно известным Робертом Чейзом настолько прост, что даже такое безмозглое ничтожество, как Андерсен, не колеблясь, укажет на меня.

И, конечно же, это не может не быть Андерсен, у которого в достатке свежих, неодолимых поводов меня ненавидеть. Моей обычной козырной карты, сестры-сержанта, в колоде больше нет. Судя по последней моей попытке заговорить с ней, я не сомневался в том, что ей не терпится видеть меня полощущимся на ветру. Может, сама она и не будет затягивать на моей шее петлю, но уж наверняка даже пальцем не пошевелит, чтобы развязать ее. Нет, она отступит на пару шагов назад и будет, скрестив руки на груди, наблюдать за тем, как Андерсен впихивает Декстера в свой идеально скроенный сценарий. Еще бы ему не стараться: он начал свою карьеру, ненароком уничтожив улики, из-за чего в тюрьму чуть не сел невиновный человек. Насколько больше удовольствия он получит от того, что повторит этот свой подвиг, только намеренно?

Есть, конечно, еще Эстор – но все, что она скажет, подвергнут сомнению. Она несовершеннолетняя, и потом, всем известно, как отчимы с помощью страха и унижений заставляют своих жертв хранить в тайне их извращенные развлечения, поэтому бедная крошка говорит на допросе только то, что наказал ей говорить он.

Просто замечательное сочетание стандартных ситуаций – а ведь копы любят стандартные ситуации, потому что по большей части они соответствуют истине. На то они и стандартные.

Чем больше я об этом думал, тем больше подозревал, что мне грозят серьезные неприятности.

И я не мог списать это исключительно на паранойю. Джекки была очень знаменита. Давление на полицию, чтобы та арестовала по обвинению в ее убийстве хоть кого-нибудь, будет просто чудовищным. Добавьте в эту смесь еще и смерть Роберта – и это давление удесятерится. И в качестве изюминки на торте будет то, что Джекки убили в то время, когда она находилась под защитой стражей порядка Майами. Если выяснится, что убийца просочился сквозь все защитные кордоны, вид у копов станет еще бледнее. Но если убийца – кто-то из своих, кто запросто может проходить все посты, но сам при этом не коп, это немного ослабит критику. Они уцепятся за такую возможность обеими руками.

Готовы ли копы арестовать кого-либо, зная, что он невиновен? Не факт. Но откажется ли управление разбираться по всей форме, если свой брат-детектив арестовывает кого-то, вполне вписывающегося в портрет убийцы, и при этом говорит, что тот виновен? Закроет ли на это глаза капитан Мэтьюз – хотя бы защищая честь мундира?

Что, вода правда мокрая?

И Дебора… что бы она ни говорила раньше, наверняка она будет наполовину уверена в моей невиновности. Но какая половина победит? В прошлом она безоглядно становилась на сторону правды, отстаивая ее любой ценой, не задумываясь о возможных последствиях. Старина Дебз рискнула бы всем ради освобождения невиновного – а уж если этот невиновный ее родной брат, ее не остановило бы ничего. Она бы с готовностью выступила одна против всего управления.

Но теперь?

Теперь, когда ее отстранили от дела, можно сказать, вытолкнули коленкой под зад? Теперь, когда ее драгоценная карьера полицейского висит на волоске? Ее публично высекли и приказали держаться от этого подальше. И малейшее раскачивание лодки может выбросить ее в воду и поставить крест на всем, что для нее было важнее всего… рискнет ли она этим ради меня сейчас? Сейчас, когда она ясно дала понять, что считает меня таким законченным подонком, который способен убить даже Риту, и что она порывает со мной раз и навсегда?

Я не знал. Но в любом случае ставить мою жизнь на кон в зависимости от этого я бы не стал.