Последний довод побежденных

На улице хлестал ливень. Струи воды текли по стеклу, искажая восприятие, делая внешний мир размытым и нечетким.

Мужчина провел ладонью по раме. Наклонившись вперед, прислонился лбом к стеклу, будто бы пытаясь разглядеть что-то снаружи. Бестолковое, сказать откровенно, занятие. Мало того, что лило как из ведра, так еще и затуманенное от прикосновения горячей кожи стекло все равно не давало обзора.

Впрочем, если человек и хотел куда-то заглянуть, то явно не во двор. Скорее, его внутренний взор был направлен в прошлое.

Данила Маркин и Иван Копытин передали документы красноармейцам десять дней назад. Помимо записей о расположении и характере укреплений Лысой — чрезвычайно полезной информации, — ребята отдали и дневник Эриха Вайзена, который три дня тому назад получил в свое владение стоящий сейчас у окна мужчина.

Собственноручные записи убийцы позволили добавить еще несколько имен в схему. Вместе с тем судьба самого Вайзена, как и отряда разведчиков, не была выяснена до последнего момента. Лишь сейчас обер-офицер пехотного полка, участвовавшего в облаве на отряд Терехова с примкнувшими к нему солдатами РОА, пролил свет на трагедию.

Вздохнув, мужчина отошел от окна и сел за стол. Расстегнул портфель, извлекая из него папку, и раскрыл ее. Достал из кармана портфеля карандаш и придвинул к себе нарисованную им почти месяц назад схему. Пробежал ее глазами.

Приговор. Но черт его дери, почему для исполнения его должны были погибнуть двенадцать хороших парней и толком не пожившая еще девчонка?!

И Феникс… Две недели назад четко была установлена его судьба. Нелепая и глупая смерть под бомбами своих штурмовиков.

Мужчина считал, что ему повезло. Когда на него возложили функции по контролю за проведением операции, он был действительно счастлив. Несколько приказов, шифровок, депеш — и запущенный механизм не остановится, пока не сотрет в порошок всех до единого виновных. Всех, кто был определен в стан осужденных одним документом — таблицей, имеющейся в распоряжении человека.

Молох мести перемолол всех. И мстителей, и назначенную жертву.

Где ошибка? В чем упущение или неточность?

Аккуратно выводя буквы на схеме, ниже квадрата с именем и званием командира части, мужчина в форме полковника понимал, что никакой ошибки не было. Потери, неминуемые и оправданные, являлись следствием выбранного метода войны. Можно проглотить обиду и утереться. Простить. Забыть. Сделать вид, что ничего не удалось. И тогда бы никто не погиб.

Но.

Высшая справедливость и правосудие вершатся не богами или героями. Отмщение — дело рук человека.

Под фамилией Вайзен появилась надпись «уничтожен». Первый подобный вердикт на схеме, насчитывающей еще двенадцать полностью заполненных прямоугольников.

Смотря на только что написанные буквы и вслушиваясь в себя, человек понимал, что абсолютно пуст внутри. Результат достигнут.

Легче от этого не стало.

ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД ПОБЕЖДЕННЫХ

Нельсон

Нет, я, конечно, понимаю, что такие понятия, как «честь» и «совесть», в настоящее время следует искать лишь в словаре. И бороться с этой особенностью нынешнего общества я даже не собираюсь. Я вообще в принципе спокойно могу воспринимать почти все, что творится в мире. Но это спокойствие обязательно куда-то девается, когда дело касается лично меня. Такая гнилостно-интеллигентская черта, не находите? Сродни всяким высокоумным рассуждениям на кухне, который отчего-то приводят к паре-другой пива, а не к революции.

Ну а что поделать? Вот так вот. Чем я отличаюсь от других? Ничем, у меня две ноги, две руки, голова. Разве что содержимым этой самой головы. Но это, наверное, не моя проблема, это беда всего рода homo sapiens. Кто умнее, кто глупее, а кто просто — разумный.

Разумный, ага, как же… Вы вот лично никогда не замечали тенденцию возрастания патриотического самосознания и национальной нетерпимости в зависимости от количества участников с той и с другой стороны?

Так вот, она есть, спешу заметить. Спешу — во всех смыслах этого слова. Я вообще-то и сам не дурак побегать. Ну, знаете, так вот с плеером, с рюкзачком, можно даже по пересеченке. Расслабленно. Ну, с ускорениями, разумеется, все дела, со сменой ритма, конечно. Бег в принципе занятие полезное, тут спорить со мной мало найдется охотников. Однако когда этими упражнениями я вынужден заниматься не по своей воле, раздражает. Да и вам бы насильственная физкультура не доставила удовольствия.

Проблема в том, что вариантов у меня нет. Это самое патриотическое самосознание вкупе с неплохой физической готовностью, помноженное на подавляющее количественное преимущество, заставляет меня перебирать ногами как можно быстрее. В самом деле, чисто математически — нас двое, а преследователей десяточек. Такой хороший десяточек, без роз, без маек, в общем, не дураки совершенно. И главное, глаза у них такие, знаете… решительные.