Последний довод королей

Опкер вслед за Худом вышел из палатки. Джезаль нервно улыбнулся. Дубильщик, конечно же, слышал, о чем говорили Байяз и адъютант командира, но он все так же посмеивался, словно будущее недавнего соратника больше его не волновало.

— Я должен извиниться за моего товарища. В таких делах трудно угодить всем. — Он с нарочитой величественностью взмахнул рукой. — Но не беспокойтесь. Я произнесу большую речь для маленьких людишек. Расскажу им, что мы получили все, за что боролись, и они разбредутся по домам, никому не причинив вреда. Кое-кто, возможно, не успокоится, но я уверен, вы их утихомирите без усилий, полковник Луфар.

— Ну да, конечно, — пробормотал Джезаль, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. — Думаю, мы…

— Отлично! — Дубильщик бодро вскочил. — Боюсь, мне пора удалиться. Слишком много обязанностей. Ни минуты покоя, полковник Луфар! Ни минуты.

Он обменялся долгим взглядом с Байязом, а затем вынырнул из палатки на солнечный свет и исчез.

— В случае, если кто-нибудь спросит, — прошептал первый из магов на ухо Джезалю, — я скажу, что это были напряженные переговоры с умными и решительными оппонентами. Вы держались хладнокровно, напомнили им о долге перед королем и страной, убедили вернуться на поля, ну и так далее…

— Но…

Джезаль чувствовал, что вот-вот заплачет, настолько он был разочарован. Невероятное разочарование — и такое же невероятное облегчение.

— Но я…

— Только в случае, если кто-нибудь спросит.

Голос Байяза прозвучал резко, что означало конец разговора.

Любимец луны

Ищейка стоял, щурясь на солнце, и наблюдал, как парни из Союза бредут мимо него в обратный путь. Так всегда выглядят побежденные после сражения: еле живые, грязные и понурые, не отрывающие взгляда от земли. Ищейке часто доводилось видеть такое. Он сам не раз оказывался на их месте и знал, что они испытывают. Горечь поражения. Стыд. Чувство вины у тех, кто проиграл, не получив ни единой раны. Ищейке были знакомы все эти чувства, навязчивые и мучительные, однако вина все же менее болезненна, чем удар меча, и рана заживает быстрее.

Некоторые из раненых были покалечены не слишком сильно. Перевязанные, они прихрамывали, опираясь на палку или на плечо товарища. С такими увечьями они получат послабление по службе на несколько недель. Другим бойцам повезло меньше. Ищейка узнал одного из них — совсем юного офицера, едва начавшего бриться. Его гладкое, белое как полотно лицо было перекошено от боли и страха, а нога оторвана выше колена. Одежда раненого, носилки и двое мужчин, которые несли его, были залиты черной кровью. Этот самый офицер встречал Ищейку и Тридубу у ворот, когда они в первый раз пришли в Остенгорм, чтобы присоединиться к Союзу. Тогда юноша смотрел на них как на дерьмо, а теперь вся его надменность исчезла. Офицер вскрикивал от боли, когда носилки вздрагивали, но Ищейку это не радовало. Потеря ноги — слишком жестокое наказание за высокомерие.

Вест стоял у дороги и разговаривал с офицером, голова которого была перевязана грязным бинтом. Ищейка не мог слышать, о чем они говорят, но смысл беседы был ясен. Время от времени собеседники жестами указывали на холмы, откуда они пришли, — два крутых склона, поросшие лесом, с несколькими голыми каменными уступами без единой травинки. Вест обернулся и встретился взглядом с Ищейкой. Лицо его было мрачным, как у могильщика. Нетрудно догадаться: до победы еще очень далеко.

— Черт, — пробормотал Ищейка негромко.

У него вдруг засосало в желудке. Это чувство неизменно посещало его, когда приходилось идти на разведку новой территории, когда Тридуба призывал к оружию, когда на завтрак была лишь холодная вода. С тех пор как Ищейка стал главным, приступы участились. Теперь все стало его собственной проблемой.

— Ничего не вышло?

Вест покачал головой, подходя к нему.

— Бетод поджидал нас. С большой армией. Он окопался на холмах. Отлично окопался и подготовил отличные укрепления между нами и Карлеоном. Скорее всего, он возвел здесь бастион еще до того, как пересек границу.

— Да, что он умеет, так это хорошо окопаться. И нельзя было его обойти?

— Крой пытался сделать это с обеих сторон и дважды потерпел неудачу. Потом Поулдер попробовал атаковать холмы в лоб, но вышло еще хуже.

Ищейка вздохнул.

— Значит, обходного пути нет.

— На всех путях Бетод получает шанс покрошить нас.

— И Бетод не упустит такого шанса. Именно на это он и рассчитывает.

— Лорд-маршал тоже так думает. Он хочет, чтобы ты со своими людьми двинулся на север. — Вест перевел взгляд на расплывчатые сероватые очертания других холмов вдалеке. — Он хочет, чтобы ты поискал слабые места. Не может же Бетод быть везде одинаково силен.

— Думаешь, не может? — переспросил Ищейка. — Что ж, поглядим.

И он направился к деревьям.