Последний довод королей

— Но если ты так хочешь все усложнить… если ты настаиваешь на том, что будешь идти собственным путем… хорошо, есть другие варианты. Порой королей постигает неожиданная смерть. Можно упасть с лошади. Можно подавиться оливковой косточкой. Можно долго падать на очень твердые камни. А можно просто не проснуться, и тебя найдут мертвым утром. Жизнь насекомых всегда коротка, но она может стать еще короче для тех, кто не хочет быть полезным. Я создал тебя из ничего. Из воздуха. И одним словом могу тебя уничтожить.

Байяз щелкнул пальцами, и этот звук мечом пронзил живот Джезаля.

— Вот так тебе можно найти замену. — Первый из магов наклонился еще ниже. — А теперь, болван, осел, сын потаскухи, подумай хорошенько, прежде чем ответить на мои вопросы. Ты будешь делать то, что тебе посоветует твой архилектор?

Судороги чуть-чуть ослабели. Как раз настолько, чтобы Джезаль мог прошептать:

— Да.

— Ты позволишь ему руководить тобой во всем?

— Да.

— Ты будешь подчиняться его приказам, и публично, и приватно?

— Да, — ответил Джезаль, задыхаясь. — Да.

— Хорошо, — произнес маг, распрямляясь. Он стоял над Джезалем подобно собственной статуе, когда-то возвышавшейся над людьми в аллее Королей. — Я знал, что ты согласишься. Ведь ты не только высокомерный, невежественный и неблагодарный болван — ты еще и трус. Помни это. Надеюсь, этот урок ты не забудешь.

Боль постепенно стихала. Джезаль оторвал от пола кружившуюся голову.

— Ненавижу тебя, — прохрипел он.

Байяз фыркнул от смеха.

— Ненавидишь меня? Какая самоуверенность! Ты полагаешь, что меня это задевает? Я Байяз, первый ученик великого Иувина! Я сверг мастера Делателя, я объединил Союз, я уничтожил Тысячу Слов. — Маг медленно поднял сапог и опустил его на подбородок Джезаля. — Меня не интересует, нравлюсь ли я тебе, осел. — Он вмял сапогом лицо Джезаля в забрызганный блевотиной пол. — Меня интересует одно: чтобы ты слушался. И ты будешь слушаться. Да?

— Да, — выговорил Джезаль расплющенными губами.

— Тогда, ваше величество, я удаляюсь. Надеюсь, вы не дадите мне повода вернуться.

Сапог, давивший на его лицо, исчез. Джезаль услышал, как шаги мага затихают. Дверь со скрипом открылась и закрылась, щелкнув замком.

Он лежал на спине, глядя в потолок, и тяжело дышал. Через некоторое время он набрался мужества, чтобы перевернуться, неуверенно приподнялся, опираясь на руки и колени. В комнате стоял мерзкий запах, и не только от блевотины, измазавшей его лицо. Джезаль со стыдом понял, что обделался. Он ползком добрался до окна, безвольный как тряпка, приподнялся на колени и глянул вниз на зябкий, равнодушный сад.

Только на мгновение перед ним мелькнул Байяз. Маг шагал по выложенной гравием дорожке между аккуратно подстриженных лужаек, его лысина блестела. Йору Сульфур шел следом, держа в одной руке посох, а в другой, под мышкой, ящик из темного металла. Тот самый, что сопровождал Джезаля, Логена и Ферро в повозке через добрую половину Земного круга. Какими счастливыми казались теперь те дни.

Внезапно Байяз остановился, повернулся и поднял голову. Он посмотрел вверх, прямо на окно.

Джезаль вжался в занавески со всхлипом ужаса, дрожа всем телом. Остаточное ощущение невыносимой боли еще давило на его внутренности, холодное как лед. Первый из магов постоял немного, легкая тень улыбки скользнула по его лицу. Потом он резко повернулся, прошел между двумя рыцарями-телохранителями, несущими караул у ворот, и удалился.

Джезаль стоял на коленях, вцепившись в занавески, как младенец цепляется за мать. Он думал о том, как счастлив был когда-то и как мало это осознавал. Играл в карты, окруженный друзьями, светлое будущее маячило впереди. Он тяжело вздохнул. Слезы душили его, растекались вокруг глаз. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким. Королевский сын? У него нет никого и ничего. Он бессвязно что-то лопотал и шмыгал носом, глаза туманились от слез. Его сотрясали безнадежные рыдания, разрезанная шрамом губа дрожала. Слезы катились вниз, капали на пол.

Он плакал от боли и страха, от стыда и обиды, от разочарования и беспомощности. Но Байяз был прав — он был трусом. Поэтому больше всего он плакал от облегчения.

Добрые люди, злые люди

Серое утро, холод, промокший сад. Ищейка стоял там и думал о том, насколько лучше было прежде. Стоял там, в центре круга из темных могил, и глядел на землю, укрывшую Хардинга Молчуна. Удивительно: человек так мало говорил, а оставил после себя такую пустоту.

В последние несколько лет Ищейка совершил длинное и странное путешествие. Из ниоткуда в никуда. Он потерял много друзей. Он помнил всех этих людей, вернувшихся в грязь. Хардинг Молчун. Тул Дуру Грозовая Туча. Рудда Тридуба. Форли Слабейший. А ради чего? Кому от этого лучше? Все впустую. Этого достаточно, чтобы все на свете опротивело. Достаточно даже для самого бесчувственного человека. Все ушли и оставили Ищейку одного. Мир стал скучным и блеклым.