Последний довод королей

Приближаясь к Ищейке и Доу, он отводил в сторону копья и стрелы.

— Не надо, в этом больше нет нужды, красавки мои, — приговаривал он. — Мы ведь друзья… по крайней мере, у нас общий враг, что гораздо лучше, да? Там в холмах всем врагов хватит. Луна знает, я люблю хороший бой, но переть в гору, когда на ней засел Бетод и его жополизы? Силенок не напасешься. Даже для ваших южных приятелей это слишком.

Побрякивая ожерельем, он подошел почти вплотную к Ищейке и Доу. За спиной у него, тревожно вцепившись в гигантское оружие и глядя на пришельцев, остановились трое детей.

— Я Круммох-и-Фейл, — представился здоровяк. — Вождь всех горцев. Ну, тех, что хоть чего-то да стоят. — Он осклабился, будто пришел на свадебный пир. — А кто заправляет вашей веселой братией?

У Ищейки снова засосало под ложечкой, но делать было нечего.

— Я.

Круммох выгнул брови.

— Правда, что ли? Такой малыш командует большими дядьками? Должно быть, имя у тебя большое, звучное?

— Я Ищейка. Это — Черный Доу.

— Чудная у тебя армия, — заметил Доу, хмуро глядя на детей.

— О, еще бы! Они такие смельчаки! Который с копьем — мой сын Скофен. Тот, что с секирой, — мой сын Ронд. — Круммох свел брови к переносице и посмотрел на девочку. — А вот этого паренька я что-то не упомню.

— Я твоя дочь! — вскрикнула девочка.

— Неужто у меня сыновья закончились?

— Скенн вырос, и ты дал ему собственный меч, а Скефт еще слишком мал и не может носить за тобой оружие.

Круммох покачал головой:

— Не дело девке за мной молот таскать.

Девочка бросила оружие на землю и пнула папашу по щиколотке.

— Тогда носи его сам, старый ублюдок!

— Ай! — завопил Круммох и тут же расхохотался, потирая ногу. — Вот я тебя и вспомнил, Изерн. Стоило тебе пнуть меня… Хорошо, будешь носить за мной молот. Самым мелким — самое крупное, э?

— Подать тебе секиру, пап? — с трудом приподнял боевой топор самый маленький мальчик.

— Или молот? — Девчонка отпихнула братца в сторону, поднимая брошенное оружие.

— Нет, лапоньки, мне сейчас некогда языком молоть, а нужных слов у меня и так хватает. Если все пройдет гладко, то скоро увидите, как ваш папочка будет убивать. Однако сегодня молоты и топоры нам не нужны, мы не для того пришли.

— Тогда зачем? — спросил Ищейка, опасаясь услышать ответ.

— Сразу к делу и на любезности нет времени? — Закинув руки за голову, Круммох размял шею и потряс в воздухе ногой. — Я пришел сюда, потому что однажды ночью проснулся и вышел во тьму, и луна заговорила со мной. В лесу заговорила, понимаете? Голосами деревьев и голосами сов шептала она, и знаете ли вы, что она мне сказала?

— Что у тебя гребаные мозги набекрень? — прорычал Доу.

Круммох шлепнул себя по ляжке.

— Черный Доу, у тебя жуткая харя, зато милые речи. Нет, луна сказала, что… — он пальцем поманил к себе Ищейку, как будто собирался поведать некий секрет, — с вами пришел Девять Смертей.

— Что с того? — Логен неслышно вышел из-за спины Ищейки, положив левую руку на эфес меча. Его сопровождали Тул и Молчун, хмуро глядевшие на разукрашенных горцев, грязных детей и особенно на их жирного папочку.

— Вот же он! — взревел Круммох, тыча в сторону Логена пальцем-колбаской. — Отпусти рукоять меча, Девять Смертей, пока я не обоссался! — Он упал на колени. — Это он! Тот самый!

Круммох на четвереньках подполз к Логену и припал к его ноге, как верный пес.

Логен уставился на него.

— Убирайся с моей ноги.

— Слушаюсь! — Круммох отпрянул и плюхнулся на зад. Такого Ищейке видеть не доводилось. Похоже, слухи о сумасшествии Круммоха оказались правдивыми. — Знаешь, Девять Смертей…

— Я много чего знаю.

— Все равно послушай. Я видел, как ты развалил надвое Шаму Бессердечного, будто голубя. Даже мне, благословенному, не удалось бы так убить человека. Восхитительно! — Ищейка нахмурился. Он тоже видел тот поединок, но ничего восхитительного в нем не нашел. — Я сказал тогда, — Круммох поднялся на колени, — и говорил потом, — он поднялся на ноги, — и говорил даже, когда спустился с гор, — он указал на Логена, — что луна любит тебя как никого другого!

Ищейка взглянул на Логена, и тот пожал плечами.

— Откуда тебе знать, что луне нравится, а что — нет? Да и какая разница?

— Какая разница? Ха! Я мог бы любоваться, как ты изрубишь мир на мелкие кусочки, и радовался бы! И вот еще: у меня есть план. Он родился глубоко под горами и вышел из недр земли со студеным ключом, пронесся с потоками под камнями и выплыл на берег священного озера у моих ног, когда я мылся в ледяной воде.

Логен поскреб испещренную шрамами челюсть.

— У нас работа, Круммох. Если есть что сказать, говори прямо.

— Так я и говорю. Бетод ненавидит меня, а я — его, но тебя он ненавидит больше. Ты восстал против него и ты — живое доказательство, что северянин может жить свободно, не преклонив колено и не целуя зад ублюдку в золотой шапке, его жирным сыновьям и ведьме. — Круммох нахмурился. — Хотя ее зад я бы вылизал. Смекаешь, к чему я?

— Пытаюсь уследить за твоей мыслью, — ответил Логен, хотя Ищейка был уверен в обратном.