Последний довод королей

— Со смертью Золотого канцлера образовался вакуум, — пробормотал Глокта, размышляя вслух. — Сульт и Маровия увидели возможность захватить власть и управлять народом сообразно своим представлениям.

— Весьма бредовым представлениям, должен заметить. Сульт мечтал вернуть страну в воображаемое прошлое, где каждый знал свое место и поступал, как приказано. А Маровия… Ха! Маровия хотел передать власть народу. Голосования? Выборы? Мнение простого люда?

— Да, он об этом упоминал.

— Надеюсь, вы не преминули выразить должное презрение. Власть народу? — осклабился Байяз. — Ему она не нужна. Он ее не понимает. Что он будет с ней делать, если получит? Люди как дети. Они и есть дети. Им нужен тот, кто скажет, что надо делать.

— Полагаю, кто-то похожий на вас?

— А кто подходит лучше? Маровия попытался втянуть меня в свои жалкие планы, но я его опередил, использовал его для своих целей. Пока они с Сультом дрались за объедки, я их обоих обыграл. Заранее просчитал победный ход.

Глокта медленно кивнул.

— Джезаль дан Луфар.

«Наш маленький бастард».

— Наш общий друг.

«Однако от бастарда нет толку, если только не…»

— Мешал кронпринц Рейнольт.

Первый из магов щелчком сбил с доски еще одну фигуру. Она покатилась по столу.

— Речь идет о великих событиях. К сожалению, потери неизбежны.

— Вы заставили всех поверить в то, что его убил едок.

— О, его действительно убил едок. — Байяз довольно откинулся в тень кресла. — Не все, кто преступил Второй закон, служат Кхалюлю. Мой ученик, Йору Сульфур, издавна не гнушается лакомым кусочком. — Первый из магов щелкнул ровными белыми зубами.

— Понятно.

— Наставник, на войне оружия не выбирают. Сдерживать себя — безумие, и даже хуже. Трусость. Впрочем, вам об этом рассказывать не нужно. Жестокости вам не занимать.

— Вы правы.

«Уроки жестокости мне преподали в императорских тюрьмах, заставили затвердить их намертво. С тех самых пор я в этой премудрости и практикуюсь».

Байяз передвинул одну из фигур на доске.

— Сульфур был мне очень полезен. Он давно смирился с требованиями насущной необходимости и в совершенстве овладел искусством принятия облика.

«Он и был телохранителем, рыдавшим у двери в покои принца Рейнольта! Тем самым пропавшим без следа рыцарем…»

— Обрывок ткани из посольских покоев, — прошептал Глокта. — Пятна крови на одеянии посла.

«Невинного отправили на виселицу, создали повод для войны между Гуркхулом и Союзом. Два препятствия смели одним взмахом».

— Мир с Гуркхулом меня не устраивал. Разумеется, Сульфур просчитался, оставив такие явные улики. Впрочем, он предполагал, что вы предпочтете удобное объяснение, лежащее на поверхности, и не станете докапываться до истины.

Глокта кивнул, осознавая, что именно произошло.

— Он узнал о моих изысканиях от Секутора. А потом меня навестил ваш очаровательный ходячий труп, Мофис, настоятельно рекомендуя свернуть расследование.

— Совершенно верно. Чуть позже Йору, уже под личиной Дубильщика, раззадорил крестьян, и они слегка увлеклись, — заметил Байяз, лениво разглядывая ногти. — И заметьте, наставник, все это — ради благой цели.

— Разумеется, очередную марионетку надо было приукрасить, сделать любимцем публики, представить знати и закрытому совету. А еще вы распространяли слухи.

— О героических подвигах на западе? — Байяз фыркнул. — Джезаль дан Луфар всю дорогу ныл, что ему не по нраву дождь.

— Удивительно, но глупцы поверят в любую нелепицу, если о ней громко кричать. Кстати, победу в турнире тоже вы подстроили.

— Вы заметили? — с довольной улыбкой произнес Байяз. — Я впечатлен, наставник. Великолепно! Вы очень близко подобрались к истине…

«И все-таки блуждал далеко от нее».

— Меня это ничуть не расстраивает, — продолжал первый из магов. — У меня в запасе было много преимуществ. Сульт пытался отыскать ответы, но слишком поздно. Я с самого начала догадывался, в чем заключались его планы.

— И потому попросили меня начать расследование?

— А вы до самого последнего момента отказывались. Признаюсь, это несколько раздражало.

— Надо было просить повежливее. — «Хотя бы для разнообразия». — К сожалению, ваша просьба ставила меня в сложное положение. Слишком много хозяев.

— Но ведь теперь положение изменилось? Меня несколько разочаровала ограниченность Сульта: заклинания, соль, свечи. Очень по-детски. Разумеется, вполне достаточно для того, чтобы положить конец нелепым демократическим устремлениям Маровии. Однако для меня это не представляло ни малейшей угрозы.

Глокта хмуро разглядывал фигуры на доске.

«Сульт и Маровия… При всем их уме, при всех их возможностях, они так и не поняли, что вся их борьба за власть — пустая, бессмысленная возня. Они были пешками, не понимающими даже, на какой доске идет игра. А кто же я в ней? Песчинка, невидимая пылинка, упавшая в щель между квадратами».

— Скажите, что за таинственный гость приходил к вам в тот день, когда мы с вами впервые повстречались?

«Может, гость и меня навестил… Женщина, холод…»

Байяз нахмурился, лоб прорезали сердитые морщины.

— Ошибка моей юности. Не смейте больше об этом упоминать.

— Слушаю и повинуюсь. А что великий пророк Кхалюль?