Последний довод

– Правильно. Только тебе еще одно задание будет. Пошли людей в ближайшие к дороге дома, пусть попросят, если есть возможность, спрятаться в погреб или лучше совсем куда-нибудь уйти, на другой конец села, за железную дорогу. Здесь скоро начнут стрелять, а пуля ни возраста, но пола не разбирает. Высовываться вообще никому не рекомендуется. И пусть просят вежливо, чтобы на «Правый сектор» не походить.

– А те вообще никого не предупреждают. Сразу или стреляют, или, в лучшем случае, просто бьют. Амирхан звонил родственнице жены в Котовку. У той «украинские герои» выбили кулаком вставную челюсть ее матери и поднять не дали, ногой раздавили. Старуха теперь есть не может. И новые зубы вставить не сможет. По нынешним ценам на это пенсии не хватит. И еще «грязной татаркой» обозвали…

– Вот потому и следует нам с людьми вежливыми быть. Чтобы разницу видели.

– Да я сам пройду по домам, – пообещал Харис. – Пойдем сначала позицию смотреть?

– Пойдем, – кивнул я.

На машине ехать за пятьсот метров не стоило. Пошли пешком. Со мной приветливо здоровались какие-то люди, которых я узнавал очень смутно. Но они и в Пригожем со мной вежливо здоровались, когда встречались. Я всегда отвечал с той же приветливостью. Отвечал и сейчас. У нас в селе, да и во всей округе, народ всегда был приветливый, и надо очень постараться, чтобы этих людей вывести из себя и заставить взять в руки оружие.

Дорога сразу за окраиной Гавриловки резко сужалась, и продолжалось это везде, куда могли достать мои глаза. Это было нам только на руку. Значит, колонна бандитов будет передвигаться медленно. На скорости тряска может создаться такая, что стоит кому-то расслабиться, как сразу за борт вылетишь.

– Хорошая дорога. Подходящая для работы, – оценил я, осматривая возможности позиции.

Честно говоря, она была не самая удобная. Приходилось или растягивать цепь, что не давало бы возможности флангам стрелять прицельно из-за расстояния, или выставлять ее в два ряда, чтобы первая цепь стреляла из положения лежа, а вторая стреляла с колена. Надежда при этом была на то, что встречной стрельбы не будет. Я выбрал второй вариант, чтобы плотность огня была одновременно и значительной поражающей силой. И еще хотелось верить, что никто из первой цепи не надумает резко вскочить и сплясать от удачной собственной очереди, потому что это дает возможность второй цепи попасть в своего. Не каждый человек обладает достаточной реакцией, чтобы вовремя поднять ствол. Подобные случаи бывали даже в подготовленных и тренированных подразделениях. Об этом я особо предупредил Хариса, который расставлял бойцов из Пригожего, и сам делал им внушение.

Около самой дороги я «забронировал» места для солдат взвода охраны внутренних войск и милицейского спецназа из Барвенкова. Две пулеметные точки решил расположить в кустах у самой дороги, а две – на чердаках ближайших к дороге домов. Самые боеспособные подразделения должны были в корне пресечь возможность прорыва даже нескольких машин в село. В принципе, мне больше негде было разместить людей, и я позвонил майору Головину, чтобы он больше никого не присылал. Выставлять позицию в поле было опасно, противник может заметить. А на рытье окопов у нас уже не было времени, автоколонна могла вскоре появиться.

Головин дал мне номер трубки старшего в группе, что расположилась в лесочке на нашем правом фланге. В группу входили минометные расчеты, снайперы и автоматчики прикрытия. Я прямо по телефону, не боясь быть подслушанным, поскольку при «прослушке» моя трубка отключилась бы, дал удаленной группе подробный инструктаж. После этого, не поленившись, отошел на полкилометра от села, чтобы с дороги рассмотреть свои позиции, и убедился, что противник, не подозревающий о засаде, ничего не увидит. Не каждый бандит из «Правого сектора» или из милиции имеет наметанный глаз подполковника спецназа ГРУ. Тем не менее я отметил три момента в маскировке, которые приказал тут же исправить. Их исправили быстро. Но во второй раз отойти, чтобы проверить позицию, я не смог. Чей-то голос крикнул:

– Едут…