В короткой передышке Батяня полюбовался, как Кеша поливает свинцом «группу товарищей», пытавшихся организовать контрнаступление.
– Не высовывайся! – закричал Лавров, но в грохоте боя прапорщик не услышал его. Зато противник сосредоточил огонь на майоре, и тот вынужден был залечь – ненадолго, конечно.
Боевики стали вести себя более организованно, но Леша и тут внес живописный беспорядок, скосив еще трех-четырех эскадронцев. Старлей бил короткими очередями, и получалось это у него хорошо, ну просто загляденье. И все же те, кто укрылись за автомобилями, рассредоточились, используя складки местности, не упали духом и вели неплохую оборону. Вот только котловина, в которой они оказались, сводила на нет многие их попытки переломить ход боя. Пытаясь переходить в контратаки, террористы каждый раз откатывались назад. Терять им было нечего, в плен их никто брать не собирался, так что никаких иллюзий ни у кого не оставалось. Приходилось сражаться до конца. А гибельного или нет – тут уж как получится.
Бой с фальшивыми врачами велся по всем правилам боевого искусства, но они оказались твердым орешком. «Эскадрон смерти» – все же это не толпа уголовников, отправляющаяся громить все что ни попадя. В этом убеждался и старлей Комаровский. Еще трое бандитов появились метрах в тридцати, вынырнув, словно из-под земли. Направив ствол пулемета в их сторону, старший лейтенант нажал на спусковой крючок. Один из нападавших осел на землю. Двое других убедились в том, что и здесь легкой дороги не будет. Они открыли ответный огонь, но вреда их выстрелы десантнику не причинили. «Позицию надо уметь выбирать», – ухмыльнулся он.
Но и те, что оставались в строю, заставляли с собой считаться – они были вооружены и активны. Комаровский видел, как Батяня, экономя патроны, держит своих противников на месте. Вот один попытался было рвануться по ложбинке, но тут же отказался от затеи. Нелегкая это работа – втроем заниматься сворой безбашенных отморозков…
Над головой, едва не задев, прошло несколько пуль. Стоило сменить позицию, что старлей и проделал. Бойцы Абуталипа, используя прихотливый рельеф местности, боролись за жизнь. Один из них, неплохо укрывшись, ворочал стволом пулемета, серьезно занимаясь огневой точкой Батяни.
– Ну, хватит, – пробормотал прапорщик, возлагая на плечо трубу гранатомета, который должен был здорово помочь в неравной борьбе.
Нещадную пулеметно-автоматную молотьбу разнообразил снаряд гранатомета. Улетев вниз, он влепился точно в центр «УАЗа», за которым нашли себе укрытие несколько боевиков, и среди них уже порядком доставший пулеметчик.
Грохот взрыва на несколько мгновений заглушил все остальные звуки. Похоже, у тех, кто рвался в город, машины были забиты боеприпасами под завязку. Взрыв превратился в какой-то многоцветный фейерверк. Саму же машину буквально разметало на части. Но победу праздновать было еще рановато. Огонь, и прежде бывший неслабым, с этого времени обрушился на укрытие Батяни прямо-таки с утроенной силой.
– Эге, – пробормотал Лавров, – так и высунуться невозможно. Это ж не работа – отлеживаться в холодке…
Выглянув уже чуть в стороне, прапорщик оценил работу Леши. Старлей стрелял из пулемета так, что один звук рикошетивших от металла машин пуль действовал устрашающе. Разлетавшиеся с визгом пули не прибавляли бодрости боевикам. Да и Батяня оборотов не сбавлял: не расходуя зря патроны, майор уже успел ухлопать несколько любителей легкой наживы.
Одна за другой, с почти неуловимыми временными промежутками над головой Седых влепилось несколько пуль. Затем – еще. Пришлось оперативно менять позицию – переместиться правее от пристрелявшегося ствола.
– Твою мать! – прошипел Седых, когда пуля обожгла ему щеку. Инстинктивно дотронувшись до щеки, прапорщик обнаружил, что затронуло только кожу и все дело ограничивается небольшим кровотечением.
– Пару сантиметров правее, и подарка судьбы уже не оценил бы, – пробормотал он. – Ладно, будем работать еще активней.
Перейдя от теории к практике, Кеша рванулся вправо. Бах! Бах! Бах! – три пули, врубившиеся в скалу над головой, заставили броситься на землю и отползти в сторону. Эскадронцы стрелять умели, что ни говори.
– Разберемся, – пробормотал прапорщик, ставя переводчик огня на одиночные выстрелы. – Хотя экипированы они, конечно, серьезно…
Он поймал в прицел видневшуюся над верхним мешком пятнистую кепочку и плавно потянул спусковой крючок. Кепочка слетела, голова поникла. Яростная пальба продолжалась.
Батяня высунулся из-за камня и цепким взглядом окинул окрестности. Работы еще оставалось предостаточно. Поправив прицел, он дал длинную очередь по парочке индивидуумов, пытавшихся подобраться поближе. Желание было пресечено на корню, и больше никаких движений со стороны одного из них не наблюдалось. Неподвижное тело, перерубленное поперек, осталось лежать в пыли. Переведя огонь левее, Батяня заставил спрятаться еще одну группу. Попытки выйти из-под обстрела жестко пресекались.