Последний демон. Спасение во Тьме

Сейчас все иначе. Санмерат болен вот уже много столетий. Больше нет бушующей зелени и солнца, нет шумных городов и деревень, нет плодородных полей и садов. Теперь это мрачный и суровый мир, где за выживание нужно бороться изо дня в день. И все же – это мой дом. Дом, что под стать демону, несущему смерть.

Выехав из портала и ощутив на коже прохладный воздух Санмерата, почувствовала невероятное облегчение. Хотелось скорее скинуть с себя дорожную одежду и принять ванну. К тому же, я испытывала острую необходимость побыть наедине с собой. Спрыгнув с лошади и отдав повод подошедшему слуге, осмотрелась, и почти сразу заметила огромного черного волка, несущегося на меня из глубины сада.

– Полегче, Сумрак, – рассмеялась я, шутливо отбиваясь от зверя, который с разбегу повалил меня на спину и начал облизывать лицо. – Раздавишь.

Волк успокоился далеко не сразу, а когда дал мне наконец возможность сесть, я крепко обняла его за шею, зарываясь носом в густую, мягкую шерсть.

– Как же я скучала.

Волк потерся головой о мой висок.

Я знаю, ты тоже скучал.

– Пойду в дом. Устал, как собака, – нарушил нашу идиллию Гедеон, потрепав волка за ухом.

Сумрак отстранился от меня и лизнул его руку. Уже в который раз мелькнула мысль, что будь мой брат жив, эти двое непременно поладили бы.

– Я тоже иду. – Поднявшись с земли, отряхнулась.

Мы с колдуном направились к дому, и Сумрак последовал за нами. Селены не было видно. Меня бы не удивило, если она уже отмокала в горячей ванне. Лука же остался в Абестране, чтобы отвезти головы наместнику и получить оплату.

Мы поднялись по ступеням к массивным двустворчатым дверям главного входа. Гедеон остановился, и смерил меня тяжелым, недовольным взглядом.

– Дайна, – он взял меня за руку, – почему ты мне не сказала?

– Не хотела зря волновать.

– Но ты сказала Луке. Он не выглядел удивленным, когда ты вырвала той колдунье сердце.

– И ты знаешь, почему ему, а не тебе. Ты реагируешь слишком остро, паникуешь раньше времени.

Гедеон провел ладонями по черным волосам, которые небрежно топорщились, добавляя его и без того соблазнительной внешности еще больше притягательности.

– Посмотри на меня, – коснулась ладонью его щеки. – Я разберусь, в чем дело, и больше не потеряю контроль. Верь мне.

– Не хочу снова убивать тебя.

– Я сделаю все, чтобы этого не допустить.

– Я всегда рядом, ты же знаешь? – Гедеон поцеловал меня в лоб – редкое для него проявление нежности.

– Знаю.

Мурашки побежали по спине, когда его губы коснулись моей кожи, а рука легла на талию.

– Обожаю, когда ты пахнешь кровью. – Он провел кончиками пальцев по моей шее. – Примем ванну вместе?

– Твое предложение звучит очень заманчиво. – Я приблизилась, почти касаясь его губ своими. – Но сейчас мне нужно побыть одной. Думаю, кто-нибудь из служанок с радостью составит тебе компанию.

Гедеон нехотя отстранился, разочарованно вздохнув. Он прекрасно знал, что уговаривать меня бесполезно.

– Служанка, значит служанка.

– А мог бы сказать, что проведешь время в одиночестве, изнывая от неутолённого желания и мучительного ожидания приглашения в мои покои. – Попыталась изобразить обиду, но вышло явно не очень, потому что Гедеон рассмеялся.

– Даже ради тебя я не готов на такие жертвы. – Он легонько чмокнул меня в губы. – Пожалуй, буду страдать от мучительного ожидания в компании, скажем, Ксении. Так вроде зовут новенькую? – с этими словами колдун вошел в дом.

Это то, что мне нравилось в Гедеоне: он никогда не станет уговаривать и обижаться из-за отказа, а просто удовлетворит свои желания в другом месте. У него, в отличие ото всех остальных Теней, нет души. Так же, как и я, колдун лишился ее давным-давно. Оттого нам было так легко вместе. Без души не испытываешь ярких эмоций, скорее ощущаешь их отголоски: чувства поверхностны, в них не нырнуть с головой, не отдаться всем своим существом. Нас не интересовали крепкие отношения, верность и прочая ерунда, важно было удовлетворить потребности, животные инстинкты, и в этом мы как нельзя лучше подходили друг другу. Привязанность, симпатия – это я еще могла понять, но всепоглощающая любовь, толкающая на безумства, или жгучая ревность, заглушающая голос разума, были мне недоступны.

Вокруг столько разных людей, столько возможностей получить удовольствие. Ограничить себя кем-то одним – все равно, что добровольно запереть себя в клетке. Однако я вовсе не осуждала тех, кто посвящал свою жизнь единственному человеку, и искренне радовалась, если кто-то из моего окружения находил в этом истинное счастье. Счастье, о котором я знала лишь из книг и рассказов друзей. В этом мире только одно существо вызывало у меня чувство, которое я могла бы охарактеризовать как некое подобие любви. Этим существом был черный волк, стоящий сейчас рядом со мной, к которому я смогла когда-то привязать душу моего брата Рафаэля. Очень давно, я, очевидно, любила младшего брата всем сердцем, но после моей смерти и потери души, чувство поблекло и почти исчезло, оставив вместо себя гнетущую пустоту и размытые воспоминания.

***