Последний демон. Спасение во Тьме

Стоило ей выйти из комнаты, как дверь тут же распахнулась с такой силой, что створки с грохотом ударились о стены. В столовую ураганом ворвался Гедеон. Все разом замолчали и уставились на него.

– Не могу поверить, что ты и правда это сделала, Дайна!

– Гедеон. Ты вовремя. У нас тут как раз намечается эпическая битва из-за разбитого соусника, – спокойно ответила я, игнорируя его испепеляющий взгляд.

***

Уже довольно долго я сидела за письменным столом в своем кабинете и слушала гневную речь Гедеона, точнее делала вид, что слушала.

По-своему я, конечно, была привязана к Теням и дорожила ими. Со стороны даже могло показаться, что мы все равны. На деле же всегда приходилось держать дистанцию и не давать им забыть, кто кому служит. Столетия жизни научили меня одной простой вещи – есть только я и Сумрак, остальные приходят и уходят, рано или поздно смерть забирает каждого. Потому никогда и никого не стоит подпускать слишком близко, ведь терять того, к кому успел привязаться больно, даже если у тебя нет души. Будь у меня выбор, я бы оставалась одна, так куда проще, но Тени были мне необходимы, они помогали сдерживать туман. Мы проводили рядом столетия, и, несмотря на всю мою холодность и отстраненность, я чувствовала их привязанность. Они говорили, что Тени одна большая семья и, порой, так хотелось в это верить. Но подобная роскошь для демона непозволительна, потому день за днем приходилось напоминать себе о том, что они со мной временно: кто-то погибнет, кто-то просто захочет уйти и завести семью, детей, кого-то придется убить самой. Навечно неизменным останется лишь мое проклятие.

Я смотрела на Гедеона, нервно расхаживающего по кабинету, и думала о том, что подпустила его ближе, чем следовало. За тысячу лет он был единственной Тенью, которую насильно лишили души, как и меня когда-то, единственным кто понимал, что значит почти ничего не чувствовать, он не ждал больше, чем я могла дать. Оттого сейчас колдун позволил себе отчитывать меня за, как ему казалось, безрассудный поступок, угрожающий безопасности Теней и Санмерата, и чем-то напоминал мне взбешенного супруга.

Наконец он замолчал и сел в кресло напротив стола. Черный обсидиан на его серебряном перстне, в котором был заточен меч, беспокойно мерцал, вторя настроению хозяина.

– Не припомню, чтобы позволила тебе сесть, – я говорила медленно и спокойно, но тон не оставлял сомнений: Гедеон меня взбесил.

– Ты серьезно? – На лице колдуна отразилось удивление, смешанное с раздражением.

Я откинулась на спинку кресла, слегка склонив голову на бок и скрестив руки на груди, но ничего не ответила.

Гедеон хмыкнул и посмотрел с вызовом, всем своим видом показывая, что подобное отношение с моей стороны для него оскорбительно, но все же встал, тоже скрестив руки на груди.

– Довольна?

– Вполне. Еще бы взгляд попроще, чуть больше покорности и меньше надменности. Ты, кажется, начинаешь забываться.

– А ты, кажется, помутилась рассудком и не понимаешь, что творишь!

– Осторожней, Гедеон, ты ходишь по тонкому льду. Мое терпение по отношению к тебе не безгранично.

Такое поведение было ему несвойственно, слишком эмоционально для бездушного колдуна: за этой вспышкой гнева скрывалось нечто большее, и мне хотелось выяснить, что именно.

– Я пытаюсь понять, что такого особенного в нолгурде? Почему просто спасти его и вылечить недостаточно, зачем навлекать на нас гнев Вастангара, делая его Тенью? Из-за Елены?! В ней все дело?! Когда ты уже забудешь?! – Гедеон начал повышать голос, чего прежде почти никогда не случалось.

– Довольно!

Оконное стекло покрылось ледяными узорами, огонь в камине погас, и дым от углей тонкой белесой змейкой потянулся в дымоход. Гедеон замолчал и стиснул зубы, на скулах проступили желваки.

– Я дала тебе слишком много свободы Гедеон, позволила думать, что ты особенный. Ты стал слишком своенравным.

– Дайна…

– Не смей перебивать!

Цвет его глаз из карих стал практически черным, как часто случалось, когда он был в ярости.

– Это моя вина, – продолжила, убедившись, что колдун больше не станет перебивать. – Мне не следовало нарушать свои же правила и сближаться с тобой. Какими бы ни были наши отношения – это все же отношения. Странные, конечно, нездоровые, но что есть, то есть. И вот к чему мы пришли: ты исчезаешь и появляешься, когда тебе в голову взбредет, смеешь повышать на меня голос при остальных, отчитываешь, словно я неразумный ребенок. Дело вовсе не в Арии. Ты уже давно сам не свой: раздражительный, задумчивый. Думаешь, я не замечаю? Да в любое другое время тебя бы обрадовала возможность схлестнуться с нолгурдами. Ты и думать бы не стал о безопасности Санмерата и его обитателей.

Гедеон молчал, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Думаешь, я не понимаю, что ты начал курить сигары, чтобы не дать мне учуять запах? Запах чего или кого ты так стараешься от меня скрыть? Об этом ты хотел поговорить в тот день, когда я ушла за Арием? За кого ты так боишься? Кто может пострадать, если Верховный маг решит прислать армию за своим братом?