Последний бросок

Виктор в который раз осмотрел низкие своды пещеры, в которой они жили. Раньше это была шахта, а теперь после небольшой доработки стала их домом. Спальные места, вырубленные прямо в породе, санузел, а проще говоря – простые ведра, все это ему уже очень сильно надоело.

Сработал сигнал, возвещавший о прекращении времени, отведенном на сон, и сразу вслед за ним вошел надсмотрщик из расы карийцев. Они также были когда-то завоеваны тертарами и теперь выполняли все второстепенные обязанности, не связанные с военным делом. Но не потому, что тертары боялись вооруженного бунта – оружия у подчиненных рас было полно, просто считали войну исключительно своей прерогативой, от рядового до командующего, и «низшие расы» в свое дело не пускали.

– Подъем, жалкие животные! – прокричал надсмотрщик. – Осталось два дня до прибытия грузовика, и к его приходу норма добычи должна быть выполнена! За работу!

Люди собрались и потянулись к выходу. Добравшись до места работы, каждый под строгим взглядом еще одного карийца брал рабочий инструмент и шел в забой.

Приходилось пользоваться на редкость примитивными орудиями труда: отбойными молотками или, еще чего хуже – простыми кирками да лопатами.

– Контраст с рабочим инструментом и оружием у них удивительно велик, – сказал как-то в самом начале Виктор своему соседу.

– А что ты хотел? Все их мозги направлены на совершенствование оружия. А до рабочих, правильнее сказать – рабов, им нет никакого дела.

– Ну тогда хотя бы дали нам пользоваться своей собственной техникой.

– Ею пользуются, только на других шахтах. Нам просто не досталось.

Работа продолжалась. Мимо проходил надзиратель, и если считал, что раб трудится не достаточно усердно, бил его своим стеком. Было очень больно, но чаще кариец бил кого-нибудь просто так, из садистского желания кого-нибудь ударить.

– Работайте, работайте…

При появлении надсмотрщика Виктор увеличил подачу, и отбойный молоток, больно вонзаясь в плечо, с удвоенной скоростью стал вбивать свое жало в породу. Еще одно движение – и огромный пласт отделился от стенки шахты.

Так прошла первая половина дня. На обед прямо в шахту прикатили огромную бочку с едой. О раздельном питании речь, естественно, не шла. В миску вывалили какой-то желеобразный бульон. На вкус он был так себе, пресноват, но силы после него прямо-таки стократно возрастали. «И на том спасибо, что не откровенное дерьмо», – в который раз подумал Виктор.

После обеда соседнее место в забое занял старый знакомый Виктора Эрнест Чентино. За эти годы образовалось своеобразное движение сопротивления, и он был одним из его руководителей. Движение ничем не занималось, никакими провокациями и саботажем, готовясь к решительному выступлению. Но оно могло состояться только при скоординированных действиях с другими движениями, но тут и была главная загвоздка – связи с внешним миром почти не имелось. И существовали ли другие движения, было не известно. Конечно, ходили слухи о едином координирующем центре, но Виктор подозревал, что это просто байки, чтобы люди во что-то верили и не падали духом, но и с этим начинались проблемы.

– Здорово, Виктор, – поздоровался Чентино.

– Здравствуйте, сэр. Что новенького?

– Сегодня состоится наше собрание. Ты на него приглашен.

– А как же надсмотрщики?

– А ты сам посмотри.

Крамер обернулся. По дорожке шел один из трех надсмотрщиков, чья смена сейчас была и с которым удалось наладить своеобразные отношения. Виктор подозревал, что среди своих, как, впрочем, и среди людей, этот кариец считается извращенцем. Ведь ему нравились человеческие женщины.

– Вы уже договорились с ним?

– Да. Так что поднажми.

– Хорошо…

Так уж случилось, что за час, проведенный с человеческой женщиной, он разрешал небольшой группе людей устраивать отдых, не видя в этом ничего опасного. Ведь те обязывались выполнить пропущенную часовую норму. Виктор скрепя сердце согласился, считая, что так или иначе этот кариец все равно возьмет себе женщину для удовлетворения своих потребностей, и будет брать каждый раз новую, а так это носит договорной характер, и извращенному насилию подвергаются только строго определенные две-три «самки» и других он не трогает.

2

За следующий час Крамер выполнил двухчасовую норму выработки. Руки уже плохо слушались, и отбойный молоток вырывался из ослабевшего захвата.

– Все, пошли, – сказал Чентино.

Надсмотрщик повел в сторону выбранную женщину в свою каморку.

Виктор положил инструмент и пошел вслед за Эрнестом.

– Когда-нибудь я его убью.

– Мы их всех убьем…

Виктор шел по коридору в одно из ответвлений «пустой» шахты. Работы здесь были прекращены из-за бедности породы на этом участке.

– Привет.

– Привет… – здоровался Виктор со знакомыми по Сопротивлению.

Его самого проверяли очень долго и приняли каких-то полгода назад. Впрочем, он не обижался, поскольку, как ему объяснили, случались утечки. Многие люди не выдерживали тяжелых работ, и чтобы хоть как-то облегчить свою участь, становились информаторами тертаров, впрочем, таких довольно быстро вычисляли – и однажды они погибали под завалами.