Последний бой Каина

Враг еще не заметил нас, и хотя это было всего лишь вопросом времени, я не собирался терять преимущество, которое дарит эффект внезапности. Если нам удастся уничтожить расчет ракетной установки, это позволит «Химерам» безопасно продвинуться вперед, а я смогу продолжить свой путь, будучи окружен пластинами брони, которой было вполне достаточно для того, чтобы защитить меня от любого ручного оружия, которое могло найтись у атакующих.

Первый залп наших лазганов ударил по флангу расчета, заставив канонира и заряжающих залечь. Это привлекло внимание их вооруженных обычным стрелковым оружием соратников. К моему удивлению, ответный огонь, обрушившийся на стены нашего блокгауза, был выпущен из лазганов, а не из того древнего барахла, которым обычно пользуется сброд Хаоса. И тут ладони мои принялись зудеть еще сильнее, чем раньше. Что-то во всем происходящем было определенно не так.

— Мы получаем доклады от трибунов в Хейвендауне, — произнес напряженный голос в моей капле-коммуникаторе. — Три вражеских челнока приземлились в городе. Противник развертывает войска и ведет огонь по местному населению. Трибуны мобилизуют свои спецотряды по противодействию беспорядкам, но они не смогут полноценно сдерживать такого врага.

— Пошлите пару взводов им в подкрепление, — приказал я, в очередной раз сожалея, что не успел добраться до бункера, где в моем распоряжении был бы большой гололит, на котором я мог бы отслеживать местонахождение всех отрядов, не говоря уже о том, что в бункере гораздо меньше еретиков, готовых причесать меня на пробор лазерным зарядом. И тут меня осенило. Я выудил инфопланшет данных из кармана шинели. [32]— Передавайте тактическую ситуацию на мой планшет!

К счастью, техножрецы оказались достаточно расторопны, чтобы прочитать все правильные молитвы, и мой комиссарский код доступа позволил мне вклиниться в самую гущу данных СПО безо всяких проблем, так что, пока Бентен и его подчиненные играли в «пристрели еретика», выказывая при этом надлежащий энтузиазм, я глянул на диспозицию наших сил. Стены нашего импровизированного укрепления были крепки, и пока что с нашей стороны не было ни одной потери (что вообще-то удивительно).

— Третья рота, первый, четвертый и шестой взводы — в город, — приказал я. — Они уже на колесах, но еще не вступили в бой.

Судя по полученным данным, эти солдаты сидели в «Химерах» и готовились идти в атаку на смерть или славу не раньше, чем когда несуществующая толпа еретиков пойдет по основной дороге на Хейвендаун.

— Но это оставит наш южный периметр совершенно незащищенным, — возразил мой невидимый собеседник.

— Чтобы его защищать, вам придется долго ждать, пока враг в городе устанет убивать гражданских, — отрезал я, надеясь, что прав. — Просто пустите их в бой и прекратите избиение мирного населения.

В тот момент, конечно же, я был более озабочен спасением собственной шеи, но понимал, что если мы хотим удержать этот мир, нам необходимо сейчас убедить гражданских в том, что мы способны их защитить. В противном случае настроение у обывателей упадет ниже подвала, и у нас не останется ни единого шанса сохранить какой-либо порядок.

— Да, сэр, — кто бы ни отвечал мне из командного пункта, ему мое решение определенно не понравилось, но меня это не заботило. Принимая во внимание тот факт, что самого меня бросили здесь с более чем неприятной миссией от самой Инквизиции, я старался не упускать из вида как широкую панораму событий, так и собственную узкую задачу — выжить, чтобы иметь возможность сказать им всем: «Вот видите, я же вас предупреждал!»

— Они выдвигаются, — сообщил мне Бентен. — Короткими перебежками с ведением огня.

— Вы уверены? — спросил я. Мой опыт подсказывал, что силы Хаоса имеют обыкновение наступать нескоординированной толпой, выкрикивая богохульную невнятицу и послушно умирая целыми табунами, не сделав даже попытки применить хоть что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее тактику.

Бентен кивнул, явно огорченный моим, как ему, видимо, казалось, недоверием к его наблюдательности, и кивнул на дверной проем.

— Взгляните сами, — предложил он.

— Не сомневаюсь в верности вашего наблюдения, — отозвался я, стараясь как можно быстрее исправить свою оплошность. — Но все же это чрезвычайно необычно.