Последний бой

Не сразу произошло это. Т. Каипбергенов высвечивает сложнейший процесс победы Джумагуль над собой, медленный процесс выдавливания из себя рабыни. Просто, непостижимо просто решится ее девичья судьба. И как передано это... Нужно прочесть те страницы, сцену первой, а по сути единственной встречи девушки с женихом. Две-три расхожие фразы и — «Дай, думаю я тогда, поеду, посмотрю... Понравится — женюсь». Объяснение Турумбета не обидело Джумагуль: «все было в пределах традиций, освященных веками, все было предельно просто, ясно и оскорбительно». Но — не для Джумагуль. Ей и неведомо, что можно оскорбиться.

И появится вскоре после свадьбы на ее лице заискивающая улыбка. Робкая, блуждающая улыбка без вины виноватой... Что ж, она с детства впитала бесхитростные наставления матери — быть во всем покорной мужу. Раздавлен человек. И — надежды отняты...

Известно, что самый сильный протест тот, который исторгается из груди слабейших. Джумагуль, как и героиня «Грозы» А. Островского, решившись на начальный шаг, идет до конца. Мы станем свидетелями ее духовного оздоровления.

Исподволь зреет этот процесс. Слишком часто, еще ребенком, видела, как отец до полусмерти избивал мать. Чему же удивляться теперь? Знает, как, впрочем, и все ее ровесницы: противоречить мужу ни в чем нельзя. Недаром перед свадьбой по утвердившемуся в ауле обычаю все девушки приходят в юрту к древней Анараналык выслушать ее напутствие, необходимое для будущей семейной жизни. Как заклятие впитывают они притчу о Бийбипатпе, мусульманской Еве, прародительнице рода человеческого. Та, ожидая с поля мужа, заранее готовила для себя розги, дабы уставший супруг не тратил времени и сил на поиски крепких, упругих прутьев. Надо будет «поучить» жену, усталость на ком-то выместить, а розги — вот они, под рукой...

Но ведь душе не прикажешь. Протестует надругательству: посторонняя на своей свадьбе... Чужая, никому не нужная в юрте мужа...

Турумбет вовсе не злодей, а это тем более страшно, ибо — обычно. Лодырь, бездельник, о жизни не привык задумываться. Матерью так воспитан. Все мечтает «птицу-счастье» ухватить: чем он хуже других? Но ухватить без усилий, без труда. Порой даже какое-то подобие жалости испытывает к Джумагуль, но разве можно «баловать» жену, слабость выказывать. Слабость недостойна мужчины. И, подначиваемый матерью, дает волю слепой ярости. Как всегда у Т. Каипбергенова, и этот образ тоже не прост, далеко не однозначен. Не одно зло в мыслях Турумбета. Но именно на примере его жизни писатель показывает, что стоит темному, подспудному в душе одержать верх — и нет личности. И однако, утверждает он, можно подавить это темное, возродить человеческое.

...А Джумагуль уже нечего терять, нечем дорожить. Кажется, только небытие разрубит узел... Но молодость берет свое, и в последний миг жизнь в единоборстве со смертью одерживает верх.

Нет, не сразу приходит к ней достоинство. Неверно было бы утверждать, что уже на митинге, в городе, под влиянием услышанных Джумагуль революционных речей, сразу изменилось что-то в ее понятиях. Еще многого не понимает. Но мир раздвинулся. Оказывается, он широк, есть в нем иная жизнь, иные люди...

И такое случится: сама ужаснется своей смелости, когда на митинге прикрикнет — на мужчину! Предстоит еще борьба с установлениями, да что там с установлениями — с собой! Но выстрадает свою истину: люди должны быть милосердными друг к другу, брать на себя часть ноши другого, как принимают ее большевик Айтбай, председатель сельсовета Туребай.

Первый протест Джумагуль, уход из дома мужа еще не связан с социальными переменами, их пока в ауле и в помине нет. А годы — бурные. В России революция свершилась. Даже до глухих селений доползают слухи о том, что «большевои» (большевики) землю раздают бедным, собирают народ для обучения в школах. Однако в большинстве аулов, в том числе и в Мангите, жизнь идет по издавна заведенному кругу. Немало воды утечет, прежде чем Джумагуль, другие дехкане осознают себя людьми, исполненными достоинства. Новь до поры робкими ростками пробивается в быт аульчан. Борьба за нее осложняется религиозными предрассудками. Но вот уже ненависть к богатеям, жажда справедливости готовы разразиться взрывом.

Действие в романе протекает в двух плоскостях. Писатель внимательно исследует путь Джумагуль к возрождению и одновременно ведет рассказ о переменах в жизни аульчан. Сам аул Мангит становится активным персонажем романа. Поначалу разобщенный, к концу повествования он — единый, живой организм. Идея социального равенства вселяет в людей святую веру в торжество справедливости, объединяет их.