Последний бастион – 2. Бремя белых (СИ)

Итак — вызывает агент Модроу Винни Носа и начинает его лечить. В общем — совсем вы, итальянцы слабаками стали, нигеры вас имеют как хотят, а вы за спины ФБР прячетесь, приходится группу захвата вызывать чтобы вас спасти. И все такое в этом духе…

Пленка с записью этого допроса попала в отдел равных прав и возможностей ФБР — кто-то стукнул, надеясь на продвижение по карьерной лестнице. Есть и такие суки. А кто-то из отдела равных прав и возможностей передал запись этого допроса адвокату, нанятому для того, чтобы вытащить нигеров из Райкерс. Нормально?

Так вот. Что было на большом жюри (В США кроме суда присяжных есть "Большое жюри" — оно решает, передавать дело или нет на рассмотрение суда присяжных. Фактически, это первая ступень суда. Отличается от суда присяжных большим количество членов жюри, а также тем, что адвокату подозреваемых нельзя выдвигать собственные улики, он имеет право лишь критиковать улики обвинения. Решение — передавать дело или нет в суд присяжных решается простым большинством голосов — прим автора) — описать сложно… Этот адвокат вел себя как петух в курятнике, прокурор не знал, куда деваться. Газеты и правозащитные организации орали, что итальянская мафия и ФБР совместно избили бедных негров, что в ФБР одни расисты и белые фашисты, что в мафии — тоже расисты, потому что негров в семьи не принимают. Оказывается, у негров есть и такое гражданское право — быть принятым в итальянскую мафию… А я и не знал. В конечном итоге загнанный в угол прокурор был вынужден пойти на сделку с защитой (В США обвинение может заключать сделки с защитой, относительно того, что обвиняемый часть преступлений признает, а прокуратура отказывается от остальных обвинений — прим автора). Кого на поруки выпустили, кто посидел год и вышел. В общем — все эти профсоюзники от наказания ушли. А Лена из ФБР вышибли пинком под зад, сопроводиловку написали такую, что ни одна тюрьма не примет. Фашист, расист, экстремист. Благо нью-йоркский резидент (начальник офиса или отделения ФБР в городе, это очень высокая должность, примерно соответствует начальнику ГУВД — прим автора) тоже нег… афроамериканцем был — он то и постарался.

Пришлось Лену устраиваться детективом в какой-то сельский участок в Айове — хорошо еще, что так устроился. Это Лен Модроу! Человек, который расследовал дела Дженовезе!

— Может, расскажешь, что с тобой произошло, почему ты их так не любишь? — задал я вопрос, который меня, признаться, очень интересовал

— Может и расскажу. Только не сейчас. А стрелять не надо, здесь могут быть и импи, и местные копы, и кто-нибудь еще. Лучше обойтись консервами…

— Консервы так консервы… — пожал я плечами. Достал штык-нож, пару банок цыпленка в пикантном соусе, быстро открыл. Одну бросил Марине, та поймала ее на лету.

— Как думаешь, сколько нам еще тащиться до границы? Ты ведь здесь уже бывала? — поинтересовался я, смакуя нежное мясо.

— Не меньше трех дней. А, наверное, и больше — ответила Марина — потому что мы бездорожьем едем. Дальше местность будет еще хуже…

— Оно хреново. Слушай, а здесь исламисты есть? Ну, такие, которым хлебом не корми — дай кого-нибудь зарезать во славу Аллаха? Такие, как на Ближнем востоке.

— Здесь тебя и без всякого Аллаха зарежут за милую душу. Исламисты здесь есть, но немного. Есть PAGAD — люди против гангстеризма и наркотиков. Такая группировка, но она действует только в городах. И их относительно немного. Большая масса нигеров на Аллаха срать хотела, у них верования свои и намного более древние, чем ислам. Здесь идет война, прежде всего межрасовая и межплеменная, этих причин вполне хватает для того, чтобы убивать. Поэтому я тоже не знаю, кто на нас напал и какого черта им…

Договорить Марина не успела — я поднял руку со сжатым кулаком, требуя тишины. Какой-то звук… словно бензопила… причем нарастающий…

— Прячься! — тихо сказал я и в этот момент на нас буквально выскочил летящий на низкой высоте маленький самолет. Блестящий круг пропеллера, двойная хвостовая балка, небольшая кабина максимум на пятерых. Самолет — разведчик!

— К машине! — заорал я, когда самолет с ревом пронесся над нами на высоте метров пятьдесят и сразу начал набирал высоту, ввинчиваясь в бледно-голубое, без единого облачка небо…

— Садись за руль!