Последний астронавт

Скафандры были сделаны из очень прочных материалов, рассчитанных на устойчивость к трению и высокой температуре. Они должны были выдержать. Иногда астронавты находили участки сохранившейся страховки, и спуск сильно облегчался. Плохо только, что при этом приходилось постоянно быть начеку: следить за фалом, находящимся ниже, ожидая вот-вот обнаружить место, где слизь пересекала его путь. Дженсен еще опасалась того, что пока они закреплены на сохранившемся участке, слизь может разъедать фал, где-то над ними, так что страховка оборвется и они рухнут вниз. Всю дорогу она следила за штанинами своего скафандра. Проверяла, не разъело ли.

Когда склон стал более пологим, Дженсен поняла, что дно уже близко, и сказала Хокинсу и Рао, что побежит вперед и попробует найти воду. Пусть они устроят лагерь у конца последнего троса и ждут ее там. Хокинс не стал оспаривать ее решение и давить на нее своей должностью. Оказалось, что в поисках воды далеко идти не понадобилось. Когда Дженсен спустилась на дно, то оказалось, что базовый лагерь к-спейсовцев наполовину ушел в ледяное озеро. Потухшие светопалочки качались на легких волнах. Ящики с припасами промокли насквозь.

Дженсен тут же прошлепала в воду и начала отмывать ноги. Оттирая черную слизь, она освещала то, что прежде было сухим полом. Лед растаял. Она видела толстые льдины, десятки метров в поперечнике, усеивающие поверхность черного спокойного озера. Даже самые большие куски льда таяли, уменьшались едва ли не на глазах. Температура в барабане, судя по показаниям скафандра, поднялась до двадцати четырех градусов. Черная слизь отмывалась довольно легко. После нее на ботинках и штанинах скафандра остался темный налет, и было видно, что наружный слой частично разрушился. Тем не менее скафандр вроде бы был цел. Пока.

САЛЛИ ДЖЕНСЕН. Считалось, что я стану нашим проводником – тем, у кого имеется опыт пребывания внутри 2I. К тому моменту, когда мы добрались до горизонтальной поверхности, я уже поняла, насколько бесполезна в этом качестве. Меня здесь не было меньше суток, но за это время очень многое изменилось. Казалось, это совсем другой мир – в котором я совершенно не умела ориентироваться.

Темнота была абсолютной. Фонари Рао бросали лучи света вперед, но позволяли увидеть только крошечную часть того, что находилось вокруг. За пределами лучей ждала подлинная тьма – столь плотная, что казалось, будто воздух створожился и стал твердым, столь непроглядная, что могла скрыть что угодно. Быть может, фонари только усугубляли ее. Астробиолог осторожно их отключила. В тот же миг она погрузилась в ничто – в пропасть, которая была глубже космических бездн. Ее глаза с этим не могли справиться, зрачки начали стремительно перемещаться в поисках света – и ее мозг откликнулся. Рао увидела вокруг себя крошечные вспышки, искорки. Они двигались, когда она двигала головой, все время оставаясь прямо перед ней. Галлюцинации мозга, лишенного визуальной информации.

Это было… было… У нее внезапно сильно закружилась голова. «Гипервентилирую», – поняла Рао. Она снова включила фонари, а потом заставила себя дышать медленно и неглубоко. Постаралась успокоиться. Это оказалось нелегко. Дженсен говорила, что тут ужасно. Тогда астробиолог не поняла, о чем речь, а теперь усомнилась в том, что «ужасно» – это подходящее слово. «Ужасно» означало бы, наверное, что это место активно пытается их убить. А вместо этого оно было просто… совершенно иным. Не похожее ни на что, с чем она прежде сталкивалась. Рао всю свою жизнь мечтала оказаться здесь. В таком вот месте, инопланетном. Она никогда не думала, что оно само к ней придет. И так много отнимет…

Рао закрыла глаза и стала дышать ртом. Перед ней то и дело вставала страшная картина – клубок «змей», извивающихся внутри брюшной полости Стивенса, отчего по коже бежали мурашки, словно эти отростки уже начали опутывать ее своей сетью. Астробиолог заставила себя открыть глаза и идти вперед. Высветить напарницу, которая поднимала брызги в темной воде. Астронавт подняла голову и заморгала: свет фонарей Рао попал ей в глаза. Дженсен не видела, что глаза подруги сверкают непреклонной решимостью разобраться с тем, что погубило Санни Стивенса. Сначала найти причину гибели, а оплакать его можно будет позже.

Хокинс разбил лагерь. Забавно, как мало стоит за этим словом, когда ты в скафандре. Он немного поднялся по склону, чтобы оказаться вне досягаемости темной воды, после чего выгрузил все то, что они принесли с собой. Включил пару светопалочек, позаимствованных на «Вандерере», и при их свете осмотрел два специальных устройства, снятых с внешнего корпуса «Ориона».