Последний астронавт

– Ага… Спасибо за откровенность. Только… для этого же должен быть термин. Для всяких фобий есть названия. Айлурофобия – это иррациональная боязнь кошек. Трискайдекафобия – страх перед числом тринадцать. Так?

– Точно.

– А как назвать страх того, что ты будешь лететь в пространстве вечно?

– Здравый смысл, – сказала она ему.

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Мне следовало говорить с Дженсен жестче. Пригрозить уголовным делом за отказ вернуться на «Орион». Но, видит Бог, наверное, я был с ней согласен. В том, что мы обязаны спасти астронавтов «К-Спейс». Я высказал должный протест, следовал правилам. А потом оставил ее в покое. Конечно, я оставил за собой право надеть на нее наручники, как только она вернется на Землю.

Когда они приблизились к чужому кораблю, Стивенс включил двигатели, чтобы развернуться – и в первый раз увидеть вблизи поверхность 2I. И почти сразу же пожалел, что это сделал. Высокие шпили наваливались на него со всех сторон. Громадные лохматые пирамиды высились повсюду. Даже зная, что это не так, он не мог избавиться от мысли, что перед ним строения некоего древнего циклопического города и что громадный купол окажется храмом, посвященным прежним богам.

Стивенс и помыслить не мог о том, чтобы вторгнуться в это поразительное место, но Дженсен совершенно спокойно миновала отверстие странной формы и исчезла – и на секунду он остался один, невесомо паря над пугающим ландшафтом. Как ни пугало его то, что они могут обнаружить внутри 2I, перспектива остаться снаружи в одиночестве нравилась ему еще меньше. Санни прикоснулся к пульту на тыльной стороне перчатки, включая двигатели, и последовал за командиром в тень.

Темнота в шлюзе была абсолютной. Единственным освещением служили фонари скафандра Дженсен. Она скользнула лучами по внутренней стороне шлюза – и Стивенс увидел, насколько тот велик. Тут запросто могли уместиться рядом «Орион» и «Вандерер». Внутренняя поверхность была гладкой, ровной и округлой – сферическая скорлупа без каких-либо видимых признаков технологии. Что-то скользнуло сквозь луч – и астрофизик панически взвизгнул. Это оказалась пустая смятая упаковка из фольги. Он поймал ее и увидел шестиугольник логотипа «К-Спейс».

– Светопалочки, – сказал он. – Это пачка светопалочек.

Пачка была пуста.

– Что будем делать дальше? – спросил он.

– Ждать, – сказала Дженсен. – Макаллистер считает, что шлюз включается автоматически, когда кто-нибудь оказывается внутри. Как он это распознает – можно только гадать. Никаких датчиков я не вижу.

– Тебе тоже не по себе? – спросил он.

Командир не ответила, но было видно, как неровно скользят лучи ее фонарей – перепрыгивая с одной части громадного шлюза на другую, столь же лишенную каких-либо отличий. Салли Дженсен – старый, опытный астронавт – нервничала. Это отнюдь не помогало ее подчиненному бороться с собственным страхом.

– Когда мы включим эту штуку, – сказала командир, – 2I узнает, что мы здесь… Не знаю. Может, он постоянно наблюдает за нами, просканировал с момента нашего прилета. Неизвестно, что мы найдем внутри и…

Она замолчала и стремительно развернулась: свет ее фонаря исчез, проникнув в отверстие позади них. Фонари скафандра Стивенса освещали только ее скафандр.

– В чем дело?

Она вытянула руку – и он увидел, что шлюз пришел в движение. Отверстие стало отъезжать направо. Оно достигло края прогалины – и фрагмент видимого космоса за ним стал уменьшаться, словно ущербная Луна.

– Орион, – сказала Дженсен, – мы вот-вот окажемся в зоне радиомолчания. Дайте нам двенадцать часов. Ни минутой больше.

– Приня…

Голос Хокинса моментально прервался: поворот шлюза полностью закрыл отверстие.

– Принято, – сказал Хокинс.

Он повернулся к Рао. Они оба находились в обсерватории, наблюдая за 2I – как будто там можно было что-то разглядеть. Хокинс дождался, чтобы шлюз вернулся в исходное положение.

– Они скоро вернутся, – сказал он. – А пока они там, у нас еще есть работа. Надо попытаться установить контакт с 2I.

Рао на него не смотрела. Немного выждав, Хокинс ушел из обсерватории. Он решил, что она последует за ним, когда сочтет нужным.

Шлюз прекратил беззвучное вращение. Он остановился так, что отверстие оказалось повернутым на 180 градусов относительно исходного положения, направленным внутрь 2I. Дженсен посмотрела в дыру… и ничего не увидела. Внутри не было света. Только темнота – более глубокая, чем в глубинах космоса. Луч света командирского фонаря вытягивался вперед, ни от чего не отражаясь. Когда ее глаза немного привыкли, Дженсен увидела, как в луче света проносится нечто, напоминающее снежинки или тысячи крошечных комет.

– Водяной пар или что-то подобное? – предположил Стивенс.