Последний аргумент закона

Оказавшись на улице, Пит, превозмогая боль, пошел ровно.

- По-моему, ты даже слишком стараешься, - прошептал Сэм.

- Как это?

- Припадаешь на здоровую ногу.

- Шутки у тебя дурацкие!

Оказавшись в арке, Пит тихо застонал и обернулся. Смерил взглядом "лэндровер", стоявший во дворе.

- По-моему, теперь он поймет, - сказал Сэм.

- У меня такое чувство, что нам еще придется сюда вернуться, - ответил Пит.

Свое обещание следователь не сдержал. Хоть он и божился, что завезет Забродова к самому дому, но в последний момент извинился, сославшись на срочные дела. Илларион особо и не стремился оставаться с ним в одной компании. Разговор получился тягостный и не совсем предметный.

Илларион почувствовал, что следователь все время ходит вокруг да около, не говоря ничего толкового. Люди в парке хотя бы предлагали деньги, с теми было ясно. Следователь же постоянно намекал на какие-то обстоятельства, которые надо прояснить, уточнить - ссылался на то, что дело было вечером, разглядеть человека в машине Забродову было довольно проблематично, а тем более, его опознать, и что любой мало-мальски опытный адвокат разобьет эту теорию в пух и прах, и предъявить веские объяснения будет чрезвычайно трудно.

Забродов же избрал прямую линию поведения, он уже в который раз повторил с мрачной улыбкой:

- Все, что знал, я уже сказал. Зрительная память у меня отличная, за каждое свое слово я отвечаю. И мне, поверьте, не больше, чем вам, хочется засудить невиновного человека.

- Но вы еще подумайте. Мы и других свидетелей опрашиваем, в общем, работаем. Вы надолго из города не исчезайте.

- Я и не собираюсь. Могу дать, если хотите, подписку.

- Нет, нет, что вы, это ни к чему! Я даже не уверен, понадобятся ли ваши показания, ведь есть и другие, более важные свидетели.

- Вы хотели сказать, более надежные? - вновь мрачно усмехнулся Забродов.

- Можно сказать и так, - констатировал следователь.

По его лицу и по поведению Иллариону было понятно, следователь будет рад, если Забродов вообще исчезнет и растворится, как дымок от сигареты.

Иллариону Забродову после беседы со следователем, которую и допросом назвать было нельзя, довелось возвращаться домой пешком.

Инструктор в который раз поймал себя на том, что отвык ходить по городу пешком. А в самостоятельном передвижении есть своя прелесть. Можно зайти в любой магазин, в любое кафе, можно остановиться, проводить взглядом симпатичную девушку, посмотреть на двух любопытных старух, кормящих голубей черствым батоном, и даже подать милостыню неизвестно откуда появившемуся на дороге попрошайке.

Забродов прекрасно понимал, что это цыган, а не кавказский беженец, чей дом сожжен бандитами или федералами, цыган об этом тактично старался не говорить, но все равно Забродов дал ему монету, положив на грязную ладонь с черными ногтями.

"Я ему дал не потому, что он беженец, а потому, что он неплохой актер, умеющий себя подать", - нашел он оправдание своему поступку.

Улицы выглядели на удивление чистыми и ухоженными. Забродов поймал себя на мысли, что витрины оформляются по-новому чаще, чем он переставляет мебель в своей квартире. Там, где когда-то был гастроном, почему-то появляется кафе, а где маленький книжный магазин - теперь бар. Табачный киоск вдруг начал торговать алкогольными напитками, а вино-водочный магазин превратился в уютный ресторанчик.

Наконец, появилась знакомая арка с двумя майоликовыми амурами.

Забродов взглянул на окна своей квартиры:

"Интересно, услышал бы меня пес, если бы я свистнул? "

Илларион специально для этого перешел на другую сторону улицы, и, лихо заложив два пальца в рот, издал пронзительный свист. От него шарахнулись прохожие.

Забродов извинился:

- Пса зову, - объяснил он насмерть перепуганному пенсионеру с длинным зонтиком, снабженным бамбуковой ручкой.

- Какого еще пса? - пожал плечами дедушка и, постукивая зонтиком по асфальту, быстро засеменил прочь.

"Скорее всего, не слышит. А может, спит? Залег в мое кресло, положил голову на лапы, а когда услышит меня на лестнице, тут же переберется на коврик. Но меня он не проведет, приду и сразу проверю. Положу ладонь - если кресло теплое и на нем есть мелкая шерсть, значит, лежал. Наказывать не стану, он и так все поймет".

"Лэндровер" стоял во дворе на своем законном месте.

У подъезда в спортивных штанах с почти генеральскими лампасами, с сигаретой в углу рта топтался отставной полковник, нервно матерясь, и время от времени топая ногой в изношенном шлепанце.

- Добрый день! - поприветствовал соседа с третьего этажа Илларион.

- Какой он на хрен добрый! Опять замок сломался! Забродов не стал разочаровывать соседа:

- Неужели?

- Черт бы их всех подрал!

- Иногда он сам налаживается. Вот видите? - Илларион вытащил свой электронный ключ.

В недрах металлического дверного полотна что-то прожужжало, а затем хрустнуло. Илларион потянул за ручку, дверь открылась.

- Попробуйте еще разок.

На этот раз Илларион воспользовался кодом, и опять дверь покорилась.

- Как вы это делаете?

- Все очень просто.

- Пес ваш, кстати, лаял, разбудил меня. Да так громко, словно на него кто-то напал.

- Серьезно?