Последние Врата

— А вот если... О боже! — воскликнул Питер. Волна вынесла к его ногам детскую куклу, и он попятился от нее, как от человеческого трупа. — Ладно, Генрих, пошли. Возвращаться еще страшнее: даже не представляю, что сейчас творится в Регенсдорфе.

Чем дальше, тем вода становилась выше. Она затопила железнодорожное полотно, и пришлось подняться на склон холма. Поскальзываясь на раскисшей земле, Генрих и его друзья брели с унылым, безнадежным видом. «Мир доживает последние часы!» — думал каждый из них. Никто, даже Генрих, не был уверен в том, что Врата в Пассау смогут что-либо исправить.

По холму прокатилась дрожь. Никто, в том числе и гномы, не смог устоять на ногах. Люди и древнерожденные заскользили, кто на животе, кто на спине, вниз по склону.

Плюхнувшись в воду, Генрих с удивлением отметил, что вода невероятно теплая: градусов тридцать, не меньше. Из воды то и дело всплывали брюхом вверх рыбины.

— Ну и ну, — вздохнул Питер.— А я думал, что после катастрофы только рыбы и выживут. А они, выходит, погибли первыми...

Заглушая последние слова Питера, в небе пророкотал гром. Сверкнула короткая вспышка молнии, и через секунду воздух задрожал от следующего громового удара.

— Будь проклят Убийца Хоркунда! — Эйвинд, Скальд Ярлов, всхлипнул, потом покосился на Генриха и гномов и несколько тише добавил: — Будь прокляты и вы вместе с ним.

— А мы здесь при чем? — удивился Олаф.

— Если бы вы не пленили меня наиподлейшим образом, я бы избежал ужасной кончины. Ах, зачем только я решился отправиться в Большой Мидгард?! Сидел бы сейчас за пышным столом во дворце какого-нибудь ярла, восхищал бы народ песней. Горе мне, горе! Один, чем провинился я пред тобой? За что предаешь меня мерзкой Хель, владычице царства мертвых?

— Хватит причитать! прикрикнул на него Генрих. — Нам надо в Пассау. Поторопимся.

Генрих сделал шаг к холму и вдруг отскочил — под ногой образовалась дыра, чуть дальше еще одна и еще... Не прошло и минуты, как весь холм усеяли сотни мелких, похожих на кротовые норы отверстий. Одновременно из глубин земли донесся металлический стук.

— Так гудит наковальня, — растерянно пробормотал Ильвис, пятясь от холма. — Но это должна быть очень большая наковальня...

— Черный Гном! — испуганно выкрикнул Сундри.

— Кто? — этого прозвища Генрих никогда не слышал.

— «Да не услышишь ты молот Черного Гнома, ибо прозвучит он при конце Мира», — процитировал вместо ответа Сундри.

Каждый удар подземного кузнеца отдавался в холме дрожью. Из отверстий внезапно с шипением вырвался пар, в воду посыпались камни, поползли пласты грунта.

— Бежим! — заорал Генрих. Он подхватил на руки двух хайдекиндов и понес их прочь от холма.

Никто не понимал, что происходит, но каждому было ясно: чем дальше от холма, тем безопаснее.

Река затрудняла бег, цепляясь за ноги. Хуже всех приходилось гномам: если людям вода достигала пояса, то коротыши едва выставляли из нее головы.

Тем временем холм окончательно сошел с ума. Его склоны двигались, как грудь задыхающегося человека. Явственно слышались хрип выдохов и надсадный присвист вдохов. Эти судорожные движения порождали волны, и гномам приходилось то и дело подпрыгивать, чтоб не захлебнуться.

Генрих обернулся, увидел, как тяжко приходится древнерожденным, и остановился. Бежать дальше — означало утопить гномов. Остаться на место значило погибнуть. Судя по всему, холм собирался лопнуть, взорваться.

В отчаянии Генрих закрутил головой во все стороны.

Глава XXII ПОДВИГ СУНДРИ

Лодка! — вскрикнул Питер, но Генрих уже и сам увидел утлое суденышко.

Из легкого металлического сплава, с глубокими вмятинами и царапинами на бортах, лодка то ударялась носом в кабину полузатопленного грузовика, то пыталась рвануть вниз по течению, но что-то ее удерживало. Из воды торчали лопасти винта, мотор лежал на корме. Похоже, лодка стояла без дела на причале, пока ее не унесло течение.

Не сговариваясь, Генрих, Питер, Олаф и старик Эйвинд рванулись к грузовику. Вода здесь достигала полутора метров, но берег изгибался, замыкая реку в заводь, благодаря чему течение почти не сносило.

Первым к лодке добрался Эйвинд из Норддерфера: высокий, тощий, он вышагивал по воде с уверенностью цапли, а добравшись до цели, подпрыгнул и так навалился грудью на борт, что суденышко едва не перевернулось. Оно щедро зачерпнуло воды, и старик, взвизгнув, сполз обратно в реку.

— Дурень! — вскрикнул Олаф. — Лезь на кабину, а с нее переберешься в лодку.

Генрих добрел до лодки последним. Он бесцеремонно бросил в плескавшуюся на днище воду хайдекиндов, выкрикнул:

— Вычерпывайте воду, я сейчас! — и повернул к гномам, обреченно выставляющим из воды бороды.

— Плывите! Оставьте все тяжелое и плывите!

По гномы крика не слышали. Их головы прятались под водой, а на поверхности виднелись лишь носы-картошки, окруженные густыми водорослями бород. Когда накатывала волна, то один гном, то другой подпрыгивал и жадно хватал ртом воздух.

— Ну, что же им остановились? — укоризненно сказал Генрих, приподняв Ильвиса над водой.