Последние Врата

— Фырчите, фырчите, — благодушно бросил тот. — Я ведь дал зарок с вами не сражаться. А слову своему я хозяин. Фырчите, если вам нравится фырчать... как мерин...

— Случайно сорвалось, — барон виновато развел руками. — Не обращай внимания, Ремер. Продолжай.

— Убил я многих, чего уж тут скрывать. Единственное утешение — убивал я не подло, из-за угла, а честно и открыто — в бою. Однако стоны сирот так часто звучат в моей голове, что делают это оправдание слабым, — призрак ландскнехта снова вздохнул. — Что ж, ваше предложение мне подходит. Возможно, если я совершу нечто полезное, рыдания в моей голове смолкнут. И, может, я получу от господа прощение и обрету покой... Только выберите для меня, пожалуйста, бутыль из-под вина. Одна мысль, что в ней когда-то было доброе винцо, уже сейчас греет мне душу.

— А для меня, будьте добры, подберите флягу от знаменитой ароматной воды из Кёльна [3], — сказал Ханс фон Дегенфельд. — На худой конец подойдет и фляга от французской ароматной воды.

— Это мы сделаем, — сказал Генрих, стараясь выглядеть серьезным. — А вы в чем хотите путешествовать, господин барон?

— Я еще не решил. Пожалуй, мне все равно.

— Ну что ж, — сказал Генрих. — В таком случае отправимся ко мне домой, и вы сами выберете подходящее средство передвижения.

Барон удовлетворенно кивнул.

— А можно, — неуверенно спросил Питер, — чтоб кто-то из вас, привидений, путешествовал со мной? Мне так хочется, чтоб у меня был призрак-попутчик...

— Кто с кем будет путешествовать, не играет роли, — сказал Ханс фон Дегенфельд. — Поэтому, если вас устроит моя компания, я готов идти с вами.

— Спасибо, огромное спасибо! — Питер вскочил на ноги, и Генриху показалось, что приятель от радости пустится в пляс, но тот удержался и нервно забарабанил пальцами по бедру.

Тогда я тоже хотел бы иметь попутчика, — сказал Олаф Кауфман. — Пойдете со мной, господин Ремер?

С удовольствием, —  откликнулся ландскнехт. —  хороню дрп.чип. чч)гда, на кладбище.

Олаф с благодарностью кивнул и сказал:

А мне понравилось, как вы владеете двуручным мечом. Это очень сложно?

Дело в практике. Хотя не каждому, конечно, дано управляться с тяжелым оружием. Но без двуручного меча не обойтись, когда врезаешься в ряды копейщиков или алебардистов. Нас — тех, кто сражался двуручным мечом, — называли солдатами на двойном жалованье. И это правда — мы получали жалованье вдвое выше, чем обычные ландскнехты.

На этом «военный совет» закончился. Древнерожденные остались выбирать достойных в отряд Генриха, а Генрих и его друзья отправились по домам готовиться к походу.

Глава XX «НАДЕЖД УГАСНЕТ ТОНКИЙ ЛУЧ»

В Париже, в подземной части Лувра, из фундамента первоначального королевского дворца вылетело несколько камней. Из образовавшихся дыр в подземный туннель, позволявший туристам и местным любопытствующим любоваться остатками глубокой старины, хлынул поток грязи, густо замешанный на костях, черепах людей, животных и доисторических ящеров. Заполнив почти весь подземный лабиринт, грязь застыла, превратившись в каменный монолит, внешняя часть которого состояла из одних только черепов. Черепа щелкали челюстями, кроша остатки зубов, из глазниц текли тонкие кровавые струйки. Минут десять во всем замке стоял невообразимый стук, а потом все стихло.

В Венеции, на площади святого Марка, раздалась земля. В образовавшейся дыре, размером пять на пять метров и с необыкновенно ровными краями, бурлила огненная лава. Время от времени лава выбрасывала фонтаны огненных брызг, а иногда вздувалась пузырем, в котором можно было разглядеть тень. Тень напоминала двустворчатые ворота, и на каждой половинке сверкали знаки и руны. Врата шатались и прогибались, как будто по ним лупили тараном, но стойко выдерживали все удары. Прочности этих врат мог бы позавидовать любой владелец средневекового замка или крепости. Наконец удары прекратились, тень врат перестала содрогаться, жаркие фонтаны опали, и лава в одно мгновение остыла, превратившись в каменистое поле.

На Украине, неподалеку от городка Немирова, на одном из земляных валов, возведенных еще во времена скифов, соскользнул пласт земли. Открылся слой гончарной глины, поменявший за несколько секунд цвет с белого на красный. Ставшая похожей на огромный кусок мяса глина затряслась, как студень, испустила кровянистого оттенка жижу. Густая жидкость стекла по склону, залила траву у подножия вала, и трава вдруг задымилась, почернела, а потом рассыпалась пеплом.