Последние пассажиры

— Ну и на кой хрен нам сигареты?

— Дык… Я же сдохну без курева!

— С куревом ты еще быстрее сдохнешь, осел.

— Лучше с куревом подыхать, чем без. — Махнул рукой Шум. — Я тут еще кое-что нашел. — Он загадочно улыбнулся.

— Чего там? — оживились его товарищи.

В ответ он протянул руку, в которой лежал какой-то тонкий прямоугольный предмет.

— Это чего такое? — спросил Клим, приподняв лампу.

— Айфон! — гордо ответил Шум.

Жиган поднял руки и хлопнул себя ладонями по коленям.

— Нахрена тебе айфон?! — воскликнул он.

— Дык… Ценная ведь вещь.

— Это когда она была ценной? А сейчас зачем? А? Ну-ка дай сюда. — Жиган вскочил, выхватил из ладони Шума предмет и швырнул его как можно дальше, попав в разлом в частично обвалившейся стене. Айфон вылетел на улицу, и было слышно, как он разбился где-то далеко и внизу. На улице залаяла бешеным лаем собака.

— Черт, — поморщился Жиган. — Этого еще не хватало.

— Ну, молодец, твою мать, — огрызнулся Шум.

— Да заткнись ты. Давай подсоби поскорее этот стеллаж сдвинуть и валить надо по-шурику отсюда. Не найдем сейчас что пожрать, тебя будем хавать.

Втроем они все-таки добились успеха, и стеллаж все-таки приподняли, подперев его разбитым терминалом для оплаты сотовой связи.

— Твою мать, — проворчал заползший в образовавшееся под стеллажом пространство Жиган.

— Чего, — переспросил его Клим и вдруг схватился за верх живота, согнулся и, морщась от боли сел на пол.

— Да пластиковые одни консервы с рыбой. Вот дерьмо. Они протухли давно. Да и заражены наверняка. Блин… А воняет… Зараза. Это ж надо было столько корячиться и зря.

— Пошли, может? — простонал Клим.

— Нашел! — послышался сдавленный возглас Жигана. — Есть железные консервы. Шум, рундук подай. — Он высунул голову наружу и уставился на Клима. — Ты чего это, братан?

— Да язва опять, — процедил сквозь зубы Клим.

— Потрепи. Сейчас хавчика наберу и валим.

— А тут в универсаме этом аптека была? — Клим смотрел в пол и раскачивался, держась за область желудка двумя руками.

— Конечно. Но разграбили ее в первые же дни. Даже соски детские и те растащили.

— А там. В соседнем зале что?

— Там бабское. Парфюмерия, косметика, мыльно-рыльное да затычки всякие. Ща, потерпи. Шум. Глянь где собака. Уже светает. Может, разглядишь. И проверь она одна или кодла их.

— Хорошо.

Жиган набил вещмешок консервами под завязку и выполз наружу.

— Клим, не легчает?

— Да отпустит сейчас, — махнул одной рукой тот, второй продолжая массировать свой желудок.

— Шум. Эй! Шум!

— Чего? — послышалось из темноты.

— Собаку видишь?

— Вроде да.

— Она одна?

— Вроде да.

— А точнее, блин.

— Ну, больше не видно. Одна вроде.

— Чего делает?

— Кажись срет.

— Чего?

— Срет говорю. На автостоянке.

— Так. Ладно. Берем манатки и валим через другой вход. Авось не заметит. А если что, думаю от одной отобьемся, и другие не успеют сбежаться сюда.

2

— Скоро годовщина, — проворчал Клим, воткнув вилку в содержимое вскрытой консервной банки.

— Какая уже по счету? Третья? — Жиган задумчиво уставился в потолок вагона. — Да. Точно. Третья. А что, уже лето что ли? Совсем я во времени потерялся.

— Прошлая весна была теплее, чем нынешнее лето. Морозы по ночам. — Проворчал седой Саныч. Самый старший из присутствующих.

— Такое вот хреновое лето. — Хмыкнул Шум и первым налег на добытую недавно еду.

— Эй, военный! — Крикнул с вызовом Жиган в ту часть вагона, где уже утопал в темноте их трапезный стол. — А что, на флоте уже приятного аппетита желать не положено уважаемым людям?

— Приятного, — послышался из темноты голос Моряка после недолгой паузы.

Жиган ухмыльнулся довольный собой. И принялся, было, уже есть, как вдруг Моряк добавил к своему пожеланию:

— Смотри не подавись.

Жиган сжал вилку и резко приподнялся.

— Ты что там сказал?!

Клим толкнул Жигана локтем в бок.

— Хватит его уже дергать. Сядь и ешь.

— Ладно, — тихо, но с угрозой в голосе выдавил Жиган, садясь на стул. — Еще поговорим.

Никто не видел как на небритом лице Моряка, покрытом бородой в духе немецких подводников второй мировой войны, появилась не сулящая ничего хорошего улыбка.