Последние Каролинги

Эти последние слова наводят на мысль, что графы Эд и Герберт, которым Годфрид отдал своего сына Адальберона 17 июня 987 г, в заложники, почти открыто присоединились к партии Карла Лотарингского и выдали ему епископа Вердена. Впрочем, в их верности нельзя было быть абсолютно уверенным. Архиепископ Реймса, осведомляя Карла об интригах графов, принял меры предосторожности, желая избавить своего племянника от их посягательств. Он также не пренебрег хлопотами, чтобы обратиться к самим графам. Он отправил в Труа к Герберту III церковника Ренье, который после Герберта был самым старательным его поверенным, и просил епископа Шалона-на-Марне, Гибуина, соседа графа Труа, поддержать его замыслы и сообщить ему о результатах встречи. Благодаря всем этим действиям, в обмен на заложников в конце августа Адальберона Верденского отпустили на свободу. Эд и Герберт потребовали тогда от Годфрида выполнения обязательств, то есть, без сомнения, речь шла о передаче большого числа деревень Верденской округи. [223]Адальберон в своих посланиях настойчиво просил брата, в их общих интересах, встретиться с этими людьми, раз они того требуют. Он должен был дать им ответ 3 сентября, сам же он не мог, не подвергаясь серьезным опасностям, далеко удалиться от Реймса. Он предложил Годфриду отправиться на границу, в Бульон; оттуда он отправился бы в Реймс, под надежной охраной Манассии, графа Омона или Ретеля, вассала реймской церкви. Неизвестно, откликнулся ли Годфрид на этот призыв. Дело еще не закончилось. В последние дни 988 г. Адальберон в очередной раз отправил своих поверенных Ренье и Ансельма к Герберту и Эду. Последний тогда находился в Шартре. Результаты переговоров с графами неизвестны.

Возвращаясь к осаде Лана, нужно сказать, что она была предпринята в очень плохих условиях. После дождливой весны с паводками пришло настолько жаркое и засушливое лето (988 г.), что урожай погиб. Армия осаждающих сильно страдала от таких погодных условий. Не перенеся тягот осады, Герберт подхватил горячку. Осажденные решили воспользоваться плачевным состоянием королевской армии, чтобы нанести дерзкий удар. Б середине августа горожане Лана, поддержанные всадниками, совершили вылазку. Они захватили отяжелевших от вина и сна осаждающих врасплох и сожгли лагерь. Королевская армия претерпела серьезное поражение: машины, продовольствие, поклажа – все погибло в огне. Гуго Капет, обеспокоенный взволнованными криками, сигналами рожков, треском огня и дымом пожара, обратился в бегство. После он пришел в себя и приказал исправить нанесенный урон к 25 августа. Но армия находилась в подавленном состоянии, необходимо было снимать осаду. Спустя два месяца, 18 или 23 октября, Гуго намеревался возобновить осаду.

Несмотря на поражение, Адальберон и Герберт не потеряли надежду на освобождение королевы Эммы и епископа Асцелина. Герберт призвал императрицу Аделаиду, которую снова назвал «матерью королевств», выступить в защиту своей дочери, как поступила Феофано. Но Аделаида, казалось, вовсе не обнаружила сильной любви к своей дочери. Герберт упрашивал ее проявить участие к Эмме, которое она обычно оказывала своим близким людям; он посоветовал ей отправить к Карлу ловких поверенных, чтобы просить у него отпустить ее дочь или, по крайней мере, обменять ее на заложников. Герберт тонко заметил, что для Карла пленение Эммы совершенно бесполезно и что он упрямо задерживал ее только ради того, чтобы не показывать, что он держит ее в плену безосновательно. Эмма получила свободу только в конце декабря 988 г. По всей видимости, она удалилась в Дижон, владение ее мужа, оставленный ей, без сомнения, Гуго Капетом и герцогом Генрихом, с которыми она встретилась спустя некоторое время после своего освобождения. Эмма находилась в ужасном состоянии, она вынуждена была постоянно спасаться какого-нибудь предательства и с горечью вспоминала время, когда командовала тысячами воинов, Достоверно не известно, как в дальнейшем сложилась жизнь вдовы Лотаря.