Последние Горбатовы

И Николай Владимирович поспешно вышел от племянника.

«Да ведь он в самом деле помешанный, совсем, совсем помешанный!.. Что же это значит?» — думал Владимир.

Но почему-то сам себе не отдавал в том отчета — почему он к Трепову не поехал.

XXI. НЕ ВЫМЫСЕЛ

Как же помешанный дядя все это сделал? Если б спросить его — он бы ответил: «Все сделалось очень просто, очень естественно и только по счастливой случайности скорее и удачнее, чем можно было ожидать».

Если бы на его рассказ возразили, что он выдумывает небылицу, сказку, он только улыбнулся бы своей загадочной улыбкой и пожал плечами.

Можно назвать как угодно, но так оно было. План действий, конечно, сначала только в общих чертах, явился в его голове уже с первой минуты, как он узнал о том, что Кокушкино состояние находится в руках Янычева. Расспросив о княжне Кокушку, Владимира и своего сына, он, по некоторым данным, ему одному известным и понятным, убедился, что если только он увидит княжну, эту законную жену Кокушки, он достигнет своей цели.

Когда он подъезжал к Знаменской, для него весь вопрос заключался в том: дома князь Янычев или нет. Если он дома, это, конечно, усложнит дело, может быть, несколько затянет его, но все же не испортит. Ему только нужно быть в их квартире и увидеть княжну… и то, и другое он сделает.

Он соображал и склонялся к тому, что князя вряд ли застанет! После того как Кокушка убежал, этот его «тештюшка» вряд ли останется сидеть сложа руки, наверно, он что-нибудь предпримет, сделает какой-нибудь шаг, с кем-нибудь повидается.

Так оно и случилось. Кокушка ничего не преувеличил, рассказывая, что он оттолкнул от себя князя так, что тот «отлетел» и сразу не мог прийти в себя. Когда же он очнулся от этого неожиданного богатырского толчка, Кокушка уже сбежал с лестницы и вырвался из дома. Гнаться за ним по улице не представлялось, конечно, никакой возможности. Князь пришел в бешенство и кинулся к дочери, сидевшей, запершись, в спальне. Он едва дождался, пока она отперла ему дверь, и появился перед нею весь багровый, с налитыми кровью, вытаращенными глазами, почти будучи не в силах выговорить слова. Он был так страшен, что Елена с ужасом вскрикнула.

Ей показалось, что произошло убийство. Она слышала крик и взвизгиванья Кокушки. Теперь он не подает голоса… Отец в таком виде…

— Господи! — простонала она. — Что случилось? Вы его… убили?!

— Дура! — гаркнул князь. — Ты вот и себя, и меня убиваешь!.. Ведь он убежал, убежал из дому… что ты наделала!..

— Убежал! Слава богу! — выговорила она.

Он схватил ее за плечи и, сам не помня уже что делает, стал трясти ее изо всей силы.

— Да что ты… что ты?! — задыхаясь, хрипел он. — Зачем же ты соглашалась?.. Зачем ты венчалась, если намерена была так поступать?.. Зачем ты целый день вчера и сегодня, вот теперь, его не впустила?.. Ну сказала бы ему несколько слов, уговорила его… и он бы успокоился… остался… Что ты теперь наделала?..

— Ну, так что же! Ну, убейте меня!

Он оставил ее плечи.

— Сиди теперь и не выходи из дому, — сказал он, несколько утихая. — Я должен сейчас же ехать к священнику, взять свидетельство. Ты без меня не впускай никого, не выходи — слышишь?!

— Куда же я выйду? — закрыв лицо руками, прошептала она. Мне и из этой комнаты выйти совестно…

И она зарыдала.

Князь, хлопнув дверью, поспешно оделся и уехал.

Когда Николай Владимирович звонил у его квартиры, он еще не возвращался. Отворивший двери хохол, увидя незнакомое лицо, сразу, не дожидаясь вопроса, объявил, что никого нет дома. Он уже хотел без всяких объяснений захлопнуть дверь, но вдруг, сам не понимая как, от нее отшатнулся, и незнакомый бледный господин вошел в переднюю.

— Да ведь я же говорю — дома никого нет! — почему-то совсем растерявшись, чего с ним вообще никогда не бывало, воскликнул хохол.

— Я буду ждать! — сказал Николай Владимирович. — Запри дверь!

Хохол, как бы удивляясь сам на себя, машинально запер дверь.

— Возьми, повесь мою шубу! — также спокойно приказал ему Николай Владимирович, а сам вошел в гостиную.

Хохол повесил шубу и остался в передней.

Николай Владимирович остановился на несколько секунд среди гостиной, потом, будто у себя дома, без всякого стеснения, заглянул в столовую, в кабинет… Потом он опять вернулся в столовую и остановился перед запертою дверью. Эта дверь была в спальню Елены.

Почему он остановился перед этой дверью, опять-таки, если б его спросить, он ответил бы: «Потому что — за этой дверью есть кто-то и этот кто-то, конечно, она, та самая, которую мне надо».

Он стоял и глядел пристально на дверь. Несколько раз поднялись и опустились его руки.