Последняя жизнь нечисти

– Предположим, – нехотя произнес Виррейн, вряд ли согласный с моим решением. – Зачем тогда ты мне рассказала об этом?

– Я хочу, чтобы ты страховал меня, – честно ответила я. – Мой враг… Тот, кто так настойчиво пытался убить меня все это время. Он наверняка не упустит удобного случая поквитаться со мной. Так вот, я ставлю себя под удар. Гвория не должно коснуться и рикошета чужого заклинания. Пусть меня ранит – не привыкать. Ты не вмешивайся. И следи, куда удалится тот, кто нападет на меня. Понял? Не останавливай его, ни в коем случае не выдай своего присутствия, даже если речь зайдет о моей жизни. Просто следи. Ясно?

Я не упомянула, что не сомневаюсь – если дело запахнет жареным для меня, то Виррейн и пальцем не пошевелит для моего спасения. Нет человека – нет проблемы. К метаморфам это тоже относится. Полагаю, Владыка больше всего на свете мечтает о том, чтобы избавиться от своей неосторожной клятвы любыми методами. Но пусть считает, что я ему полностью доверяю. У меня на свидании будет полный комплект защитников. Гворий, наверняка Шерьян и Рикки пожелают стать невидимыми свидетелями. Кто не рискует, тот не танцует с упырями под лунным светом.

Виррейн изумленно вскинул бровь, но почтительно склонил голову, соглашаясь со мной.

– Если с головы Гвория во время свидания хоть волос упадет по твоей вине, я превращу тебя в подобие Дории, – напоследок предупредила я. – Безмолвную марионетку, все понимающую, но не способную произнести и слова в свою защиту.

В ярко-синих глазах Виррейна мелькнуло раздражение, но он промолчал.

– Отлично.

Я негромко вздохнула. Будем надеяться, угроза поможет мне избавиться от ненужных и опасных сюрпризов со стороны Владыки. Он должен понимать, что мне хватит и мига для активации клятвы.

– Ты знаешь, кто твой противник? – полюбопытствовал эльф, присаживаясь на краешек кресла. – Если так, то расскажи. Мне будет легче защитить тебя, хоть примерно представляя, с кем я буду иметь дело.

– Я знаю, почему меня хотят убить, – ответила я, отсутствующим взглядом уставившись в окно. – И это уже немало.

Владыка заинтересованно подался вперед, ожидая продолжения. Но я была не настроена делиться предположениями и догадками. Пусть сам пораскинет мозгами. Ни за что не поверю, что он со своим многовековым талантом интригана не сумеет понять, из-за чего начались все эти странные покушения на меня.

– Если ты не хочешь отвечать, то позволь мне немного порассуждать вслух, – проговорил он, пристально наблюдая за моей реакцией. – Старею, наверное, раньше я обходился без этого.

Я криво ухмыльнулась, уловив явное кокетство в последней фразе эльфийского правителя. Неужели надеется, будто я кинусь его разубеждать? Мол, ваше величество, ну что вы, какие ваши годы. Зря в таком случае. Мне это абсолютно безразлично.

– Итак, что мы знаем к настоящему моменту, – продолжил Виррейн, так и не дождавшись моего разрешения. – У тебя много врагов – это бесспорно. Но всем им, вот парадокс, ты нужна живой. Хотя бы до момента открытия круга мертвых с пятью лучами. Поэтому Мария и его друзей-храмовников отметаем сразу. Вроде бы Гворий тоже собирался вызвать бога-отступника, чтобы возродить к жизни Индигерду. Но теперь я понимаю, что это был лишь обманный маневр, пустышка, призванная пустить мне пыль в глаза. Так?

Я кивнула. Догадался все-таки. Хотя, что скрывать, затея Гвория и Шерьяна обмануть эльфийского правителя с самого начала была шита белыми нитками.

– Логично предположить, что тебя пытается убить тот, кто не желает совершения ритуала. – Виррейн, увлекшись рассуждениями, встал и принялся расхаживать по комнате, заложив за спину руки. – Под этот критерий опять-таки попадают Гворий и Шерьян, но учитывая их отношение к тебе… Вряд ли. Что же получается в сухом остатке? Надо искать кого-то, с одной стороны, достаточно безразличного к тебе, с другой – информированного в полной мере о затее Мария. Кого-то из его ближайшего окружения?

Виррейн, задавая этот вопрос, смотрел мне в глаза, очевидно, надеясь прочитать ответ на дне зрачков.

– Ты забыл еще две крохотные детали, – напомнила я, вальяжно откинувшись на спинку кресла. – Во-первых, на Пустоши при нападении на меня противник использовал эльфийскую магию. Во-вторых, у него в подчинении метаморф. Или же он сам является метаморфом.

– Ну последнее вряд ли, – нетерпеливо отмахнулся от моего предположения Виррейн. – Твой противник – очень сильный маг. Любой метаморф бы на его месте давным-давно оказался запертым в одной из ипостасей. А вот случай на Пустоши действительно забыл. Тогда храмовники бога-сына отпадают. И кто остается?

Я удержалась от ехидного замечания, хотя это было достаточно нелегко. Виррейн забыл о моих приключениях на Пустоши? Значит, он действительно теряет хватку. Говорят, старость у эльфов приходит внезапно и имеет для них разрушительные последствия. Или же Владыка опять жеманничает, желая, чтобы я начала его недооценивать? В таком случае, он старается зря. Преуменьшение способностей противника – самая страшная ошибка, которую я попытаюсь не допустить.