Последняя загадка тунгусского метеорита

(Такой же морозный хруст под ногами прохожих за окном и такой же внимательный взгляд бородатого человека в пенсне. Только человек этот молод и окно находится высоко, почти под потолком. Помещение было полуподвальным, и от окна по комнате проходили тени. И город другой заваленный снегом российский губернский город, дома которого ярко раскрашены цветной побелкой и еще новы. В фокусе только лицо собеседника, и два разговора: Сальвадор говорит здесь, а слушает там. "Невозможно сейчас предугадать, что тогда будет, и терпеть нам, в сущности, не так уж плохо. Вера говорит, что они просто свиньи, и нужно отомстить, а мне кажется, мы просто носители разрушительного начала, и никто из нас не знает, чему он служит". И другие неясно различимые бредни. Сальвадор знает, откуда это: в детстве он читал книжки из жизни революционеров, но такого плетения словес там не было. И все же лубочный мир фантазии кажется Сальвадору таким родным и близким, что он с удовольствием перенесся бы туда прямо сейчас).

Человек с внимательным взглядом молчит и смотрит Сальвадору в лицо. Потом он снимает трубку, набирает номер и говорит:

- Вера Павловна, вы не возражаете, если мы с коллегой поработаем у вас с журналами? Сейчас. Да, до обеда успеем.

И он поднимается из-за стола, приглашая Сальвадора идти за собой.

19

Они шли по скрипучим доскам узкого коридора, и Сальвадор все время чувствовал на своем лице так и не изменившийся внимательный взгляд Таратуты. Таратута открыл боковую дверь, и они вошли в неожиданно большую и светлую комнату. Это библиотека конструкторского бюро. Таратута поздоровался с хозяйкой, не представляя ей Сальвадора, и стал носить на стол толстые подшивки журналов. Сальвадор просматривал их с конца. Теперь 1985 год, журнала в подшивке нет. Сальвадор смотрел на обложки, обложку он помнил хорошо. Только что-то долго она не попадается. Взгляд Таратуты не изменяется и не отрывается от лица Сальвадора. Почему на нем нет очков? Пачки журналов пожелтели по краям, их давно никто не трогал. А вот и тот злополучный номер. Всю обложку занимает водная лыжница в купальнике и с округлым животиком. Лыжница без всяких подробностей, равномерно закрашена розовой краской согласно требованиям советского искусства. Впрочем, есть схематично изображенный пупок, как вынужденная дань натуре. Журнал этот за 1973 год. Сальвадор лезет в конец журнала, в раздел "Смесь", где печатают всякие казусы, анекдоты и занимательные истории из жизни великих ученых. Статья была здесь, а теперь ее нет.

20

Или она в другом месте? Сальвадор еще раз внимательно пересматривает весь журнал с самого начала. Статьи, конечно, все равно нет. Значит, то был специальный экземпляр. Нет, слишком, слишком много чудес! Сальвадор слышит усталый голос Таратуты:

- Хорошо. Вернемся в отдел. Большое спасибо, Вера Павловна.

И они возвращаются в пыльный кабинет. Таратута надевает очки, лицо его снова приобретает неопределенное выражение, и он не торопясь говорит Сальвадору:

- Слушайте меня внимательно. У меня есть дача в Клинцах, она почти достроена. Вы сейчас незаметно пройдете туда и будете там сидеть до тех пор, пока я не скажу. Я буду появляться у вас примерно раз в неделю и привозить продукты. От дачи далеко не отходите, ведите себя естественно. Запомните, где она находится.

Таратута подробно описывает место, рисует план на бумажке, но Сальвадору эту бумажку не дает. Сальвадор надевает рюкзак на одно плечо. Рюкзак свисает небрежно, так что Сальвадор не имеет вида целеустремленного туриста. Для полноты картины он еще и расстегивает верхние пуговицы куртки. Идти не так уж далеко, город невелик, хотя длинные выросты окраин тянутся в разные стороны на много километров. Сальвадор решает, что стоит сходить туда, куда велел Таратута. Он пересекает большую магистраль и упирается прямо в здание управления исправительных работ. Отсюда панорама города видна как на ладони. Немного ниже и левее по ходу трассы церковь в черт знает каком стиле с зеленой крышей и золотыми куполами. Напротив спортивный комплекс, ниже мост через маловодную речку, потом универмаг и поднимающиеся на другую сторону ряды многоэтажных домов. Город этот не так уж дорог Сальвадору. Сальвадор, собираясь с мыслями, смотрит на панораму, потом решительно подходит к краю тротуара и начинает ловить машину. В Клинцы никто ехать не хочет, и Сальвадор не спеша отправляется пешком. Преимущество во времени потеряно. Сначала дореволюционный еще скверик, в котором стоит здание облсуда. Потом дореволюционные же корпуса, в которых сейчас фабрика глухонемых. Дальше начинаются частные дома, улицы становятся неровными и неоднородными. Дома, немощеные улицы и сады за заборами тянутся до самой объездной дороги, за которой возвышается аккуратный серый копер урановой шахты. Сальвадор переходит окружную дорогу и углубляется в живописную долину вытекающей из города реки.

21