Последняя ступень (Исповедь вашего современника)

— Многие клюнули на фиктивные лозунги. Вообразим: в регулярной русской армии, в той же Белой Добровольческой армии, Чапаев или Буденный не скоро могли бы стать кем-нибудь, кроме того, кем они были на самом деле. Унтер-офицерами или фельдфебелями. Да, у Буденного за личную храбрость был полный ряд Георгиевских крестов, ну, стал бы он офицером по законам России, вот и все. А тут, пожалуйста, тебе — армия. Чапаеву — дивизия. Однако фактическими командирами этих дивизий были, как вам известно, комиссары. Чапаев без Фурманова и пальцем не мог пошевелить. Чапаевы были нужны. Вот она — новая-то власть: унтер-офицер — и вдруг командир дивизии! Ну и скачет на лихом коне храбрый унтер-офицер. А командует им, извините, все-таки Фурманов.

— Русский же.

— Не знаю его происхождения, хоть и есть довольно распространенная фамилия Фурман. Попадались, наверное, и русские комиссары, не без того. Несколько процентов, возможно, было и русских. Анка же пулеметчица… ее настоящая фамилия Бельц. Жалко ли ей было расстреливать из-под куста русских интеллигентов?

— Как интеллигентов? Офицеров!

— Ну да. А офицеры разве не интеллигенты? Помните, наверное, реплику из того же фильма? «Красиво идут!» — говорит боец, сидящий в окопе, про Каппелевский офицерский полк. «Тили-ген-ция!» — отвечает ему другой. Вот, значит, и ответ на то, кого расстреливала из пулемета Анна Бельц.

Да, может быть, и не все комиссары были нерусскими. Были и коллаборационисты, то есть сотрудники, введенные в заблуждение несбыточными лозунгами и надеждами, но все же нерусских среди комиссаров было большинство. Не забывайте, что главнокомандующим был Лев Давидович Бронштейн.[39] Ну а бойцы-молодцы, русачки, это уж точно — ура! Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет.

— По красивые песни о гражданской войне? Значит, была у них какая-то красота.

— Песни о гражданской войне, а не песни гражданской войны. Ведь все эти «Каховки», «Гренады», «Дан приказ ему на запад», «В степи под Херсоном высокие травы», «Тачанки», «Марши Буденного» или «По военной дороге шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год», или «Подари мне, сокол, на прощанье саблю» — все эти песни написаны уже потом, в тридцатые годы, поэтами-профессионалами Светловым, Голодным, Островым, Исаковским, Асеевым, Сурковым. Это была целенаправленная, сверху заказанная оромантизация задним числом братоубийственной, безобразнейшей бойни. Там были тиф и бред, расстрелы и грабежи, пожары, муки и стоны, хриплые «ура» с обеих сторон и кровь, кровь, кровь, русская кровушка. Красивые песни, равно как и романы и повести, сочинялись потом.

— А как же понять следующий казус? Сталин после смерти Ленина продолжал осуществлять предначертанные и уже частично разработанные планы. Коллективизация, разрушение Москвы, сбрасывание колоколов, закрытие церквей, образование трудовых армий. Почему же его теперь так ненавидят евреи, и почему же он в конце жизни готовил грандиозные антиеврейские акции? Как же все это произошло?

— Сначала посмотрим, что произошло еще при Ленине, в первые годы после гражданской войны, так называемые 20-е годы, которые многим сейчас вспоминаются как золотой век революции, ленинизма, справедливости. Все двадцатые годы, а не самое начало двадцатых годов, потому что в первые три-четыре года сталинской власти продолжалась еще инерция, и все главное в государстве оставалось на досталинских местах.

— Кстати, от чего точно умер Ленин? Не помог ли ему Иосиф Виссарионович, чтобы побыстрее придти к власти?

— Вы что, серьезно не знаете, отчего умер Ленин?

— Ну… Кровоизлияние в мозг — официальная версия. По-теперешнему, инсульт. Перенапряжение великой ленинской мысли. Для мыслителя и титана революции самая красивая и благородная смерть.

— Разыгрываете вы меня, Владимир Алексеевич. Дожить до зрелого возраста и не знать, отчего умер Ленин, когда весь мир до последнего парижского или копенгагенского парикмахера это знает… Впрочем, что взять с вашего поколения!

— Но все-таки отчего? Я интуитивно всегда чувствовал в этой смерти какую-то тайну и начал думать, не Сталин ли приложил руку. Помните, как вы сами меня учили: «Ищи, кому это выгодно».

— Сталин здесь ни при чем. Ленин умер от вульгарного сифилиса.

— Вздор, клевета, не может быть! Святая святых!..

— Точнее говоря, — продолжал невозмутимо Кирилл, — от прогрессирующего паралича мозга на базе застарелого, незалеченного сифилиса. Сухотка мозга. Распад. Когда вскрыли — то одно полушарие мозга было нормальной величины, а другое — с грецкий орех.

— Но ведь не сразу же оно стало таким. Требовались годы. Значит, что же, оно ссыхалось, а он в это время руководил?