Читаем Последняя ступень (Исповедь вашего современника) полностью

Вместе с тем благодаря наличию в Улахинской долине значительных слоев староверов, стодесятников, которые и настоящее время оттуда удалены, но корни их остались там, классовая борьба в период коллективизации носила особенно ожесточенный характер, и остатки классово враждебных сил, пытающихся влиять на население, имеются там и до сих нор.

Исходя из этого, я ходатайствую перед крайкомом и крайисполкомом о проведении ряда мероприятий по улучшению культурного положения в долине.

1. Необходимо учредить в Улахинской долине МТС, ибо в тех селах, где жили староверы, до сих пор пустует около двух тысяч гектаров прекрасной земли, а в сущности говоря, Улахинская долина является долиной очень плодородной.

2. Необходимо учредить Чугуевский медпункт, который был там до революции, а сейчас нет.

3. Построить в Чугуевке школу-семилетку, так как старая дореволюционная школа сгорела и ребята учатся по хатам.

4. Послать в долину хорошего радиста и комплект радиоприемников, так как во всей долине нет радио.

5. Если не предполагается в связи с льготами, предоставляемыми населению ДВК, разрешить колхозам более отдаленных местностей иметь свои мельницы, то необходимо где-то в районе Бреевки или Извилинки поставить еще одну государственную мельницу, иначе крестьяне более дальних деревень в верховьях реки Улахэ должны везти хлеб за пятьдесят и более верст по отвратительным дорогам, убивая лошадей и время.

6. Провести новую дорогу от районного центра (село Яковлевка) до Чугуевки. Старая дорога пришла в невероятный упадок. Ежегодно на ней гибнет масса лошадей. Из-за этой дороги сельпо сидит без товаров. Если посчитать средства, ежегодно затрачиваемые на ремонт этой дороги, то должен сказать, что гораздо выгоднее построить новую, тем более что большое количество мостов для предполагающейся новой дороги уже сделано, но потом работа по неизвестным причинам прекратилась, и мосты зря гниют.

С коммунистическим приветом член Далькрайкома А. Фадеев».

Значит, вот ведь какое дело. Долина могла три года кормить партизанские отряды, проходящие через нес и месяцами жившие в ее селах, – такова была степень зажиточности этих крестьян. А довели ее до такого состояния, что даже у железного большевика Фадеева дрогнуло сердце. Фадеев употребил, конечно, деликатное слово «удалены», конечно, нет и тени возмущения но случаю запрещения иметь колхозникам свои мельницы, конечно, естественное и, может быть, даже инстинктивное сопротивление загону в трудовую армию названо ожесточенной классовой борьбой (отбирают хлеб, выгоняют из родного дома, вывозят из родного села, и не могли еще выразить недовольство но этому поводу), но даже через этот, большевиком написанный документ, встает ужасная картина опустошения и разорения крестьянства, а по сути дела, продуманной и хладнокровной расправы с ним.

Все делалось под видом блага для народа. Но какое уж тут благо, как мы видим, если – разорение и оскудение. Сельское хозяйство и до сих пор не может оправиться от тех лет. Земля наша запущена, замусорена, заросла сорняками, родит мало, деревни расточаются и исчезают с лица земли. И все это для блага народа?

Или возьмите купечество и полную его ликвидацию. Какой, спрашивается, вред народу в целом могло приносить купечество? Оно торговало, снабжало народ рыбой, говядиной, тканями, обувью, раками, икрой, всеми без исключения товарами, которые продавались в бесчисленных магазинах и лавках, в трактирах и ресторанах, на многочисленных ярмарках. Причем снабжали в изобилии, по доступным и дешевым, как известно, ценам, ибо цены дореволюционной России, равно как и разнообразие товаров, кажутся теперь баснословными.

Так какой же от купца был вред народу, если ради блага народа всех купцов им надо было ликвидировать? Дело в том, что купечество мешало не народу, а им, захватившим власть. Купечество никак не вписывалось в железную схему придуманного ими государства. А раз не вписывается – значит, убрать. В самом деле – при наличии купечества нельзя ни посадить народ на паек на многие десятилетия, ни инспирировать голодовку где-нибудь на Украине, чтобы только самим распоряжаться этими рубликами. И в трудовые армии тоже не вписывались купцы.

– Но все же, как же, почему же им удалось? Огромная страна. Много народу. В чем же была их сила, если не опора на самые широкие массы и на самые разные слои населения? Их главная сила была, как ни странно, в наглости. Может быть, слово это покажется грубоватым, но попробую прояснить самую мысль. Если хотите, их сила была, как ни странно, в презрении к тем самым широким массам и вообще к захваченной стране и ее народу. Когда Горький стал заступаться за интеллигенцию и сказал Ленину, что это все-таки мозг нации, Ленин рассмеялся и ответил, что это не мозг, а «говно» (буквально) и что «пора бы вам понять, дорогой Алексей Максимович, что политика вообще дело грязное и кровавое» 34.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза