Последняя ступень (Исповедь вашего современника)

– Говорят. Но кто говорит? Странники, заинтересованные в поживе, стремящиеся все прибрать к своим рукам. Но это глупость и вздор. Скажи, общество времен Ивана Грозного отличается от общества времен Екатерины Великой? Общество Екатерины Великой отличается от общества Николая I? Общество Николая I отличается от общества Александра II? Шло непрерывное и неизбежное развитие. Шло то самое, что ты называешь неизбежным обновлением и прогрессом, ибо одно дело Ломоносов и Державин, Орлов-Чесменский и Потемкин-Таврический (не берем уже князя Курбского или Малюту), а другое дело Тургенев, Толстой, Некрасов, Аксаковы, Скобелев. А третье дело – Блок, Гумилев, Шаляпин, Серов, Врубель, Нестеров, Бунин, Куприн да и твой кумир Маяковский (дореволюционный, имею в виду)… Есть прогресс по сравнению с временами Екатерины? При том, что не было никаких революций, массовых убийств, грабежей. Можно развить цепочку. Итак: время Алексея Михайловича Романова не похоже на время Петра Великого, время Петра Великого – на время Екатерины II и так далее, и так далее. Время 60-х годов девятнадцатого века не было похоже на начало века. Как время 60-х годов двадцатого века (не знаю, кто бы сейчас царствовал) не было бы похоже на начало двадцатого века, при том, что Россия сохранилась бы не обезглавленной, не обескровленной, не разграбленной. Наконец, напомню мысль Пушкина, а тоже ведь был не дурак, а гений. Гений или нет? Так вот, он сказал: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества».

– Ты хочешь сказать, что революция не была исторической неизбежностью, что в результате революции Россия была обезглавлена и ограблена, что и без революции Россия теперь ушла бы дальше вперед, идя вместе со временем, и что революцию спровоцировали некие «странники», которые и воспользовались потом кровавыми плодами своей провокации? Так ли я понимаю?

– Ты очень точно сформулировал основные положения. Скажу только, что то, что вы, Владимир Алексеевич, как верный ленинец, называете Великой Октябрьской революцией, на самом деле было государственным переворотом, устроенным группой заговорщиков, было насильственным захватом власти этой группой с последующим установлением невиданного в истории человечества массового, на десятилетия растянувшегося террора и с фактической оккупацией России.

– Но как же массы? Крестьянство и пролетариат? Пламя революции охватило всю страну?

– Это все красивые фразы, написанные или произнесенные задним числом. Седьмое ноября произошло в Петербурге, и только в Петербурге. Власть в то время в силу целого ряда обстоятельств и событий, которые мы потом разберем, валялась, как палка. Кто первый поднимет. Большевики оказались энергичнее и целеустремленнее других, это правда. Они первыми и схватили эту палку. Никто в России – ни широкие массы крестьян, ни рабочие какой-то там Тулы или Донбасса – не знал, что в Петербурге произошел государственный переворот. Власть была захвачена простейшей акцией ареста Временного правительства. А сделано это было с подачи самого Керенского, ибо зачем же он как глава Временного правительства вывел к 25 октября из Петрограда все войска? Проснувшись 26 октября (8 ноября то есть), Россия была поставлена перед фактом: власть в руках большевиков. «А что это такое? Кто это? Что теперь делать?» – «Чай, поглядим, что будет дальше. Дальше, чай, будет видно». Пока мужики чесали в затылке и ждали, во все губернии были посланы комиссары, представители новой власти с неограниченными полномочиями сажать, стрелять и давить. Кое-где, конечно, заранее были припасены и местные верные люди. Притягательными оказались некоторые лозунги, лживые все до одного. И первый из них – конец войне. Штык в землю. Мир хижинам, война дворцам. Заметим, что сам лозунг какой-то импортированный, родившийся черт знает где, либо в человеке с нерусским складом ума. Почему «хижина» применительно к России, где все больше избы, избушки? Но это я так, попутно. Так вот, война действительно надоела. А тут еще пустили слушок, что в деревнях уже делят землю. Солдатики-мужички и бросились с фронта, как бы не прозевать. Но главное, конечно, что надоела война за четыре года. Солдаты на это клюнули.