Последняя роль неудачника

Степан Анатольевич Полторак вошел сразу вслед за ними. Когда они обернулись, он уже стоял посреди комнаты — крупный рыжеволосый мужчина — и протягивал руку для приветствия.

— Привет, Димон, — сказал он.

— Степан, — сказал Баруздин, — это тот самый человек.

Валентин пожал протянутую руку, но, пытаясь ее отнять, ощутил некоторое противодействие, так что Баруздин успел выйти из комнаты, а он все еще стоял посреди кабинета и держался за руки с Полтораком.

— Садитесь, — сказал Полторак, отпуская его руку.

Валентин сел в кожаное кресло у стола и стал рассматривать хозяина. Тому было под сорок, лицо свежее — гладкое и загорелое. Он ничем не походил на хваткого олигарха, как о нем говорили в городе. В его внешности и манерах сочетались элегантность горожанина с физической крепостью человека, живущего на свежем воздухе и с неохотой втиснувшего себя в официальный костюм. Впрочем, он был в джинсах и футболке с рекламой своей радиостанции. Валентин отметил в нем исключительное, пугающее хладнокровие.

— Я прослушал вашу запись, — сказал Полторак. — Валентин… можно без отчества?

— Нужно, — сказал Валентин, — меня самого оно раздражает.

— Так вот, я прослушал вашу запись, и она мне весьма понравилась.

— Ясно, — сказал Валентин.

— Очень точно отобрано и очень хорошо преподнесено.

Валентин без спроса закурил и кивнул: мол, знаю себе цену.

— Спасибо, — сказал он.

— Чувствуется здоровая и прочная конституционная основа. Это важно…

Валентин откинулся в кресле с видом вежливой заинтересованности. У него опять заболел живот.

— Видите ли, я довольно много занимался известиями…

Полторак любезно рассмеялся:

— Ну нет, этому вы не на радио научились. Как-нибудь вы мне расскажете о себе подробнее. И у вас будет такая возможность — ваша сводка понравилась мне настолько, что я решил взять вас в штат.

— Очень рад, — сказал Валентин. — Очень рад.

— Из того, что я слышал, — продолжал Полторак, срывая очки молниеносным движением, которое Валентин уже успел подметить, — я заключаю, что у нас с вами не может быть никакой неясности относительно того, почему вас берут. Но на всякий случай поясню. Прослушав вашу сводку, я представил себе картину в целом. Часть общей системы явлений. Если бы я слушал любую другую станцию и любой другой выпуск известий, она была бы смазана, правда? Вы же ее видите и поэтому заставили увидеть меня.

— Общую систему явлений, — эхом сказал Валентин. — Да.

— Так называемым известиям мы отводим значительную роль. Потому что в явлениях есть система. Но ее трудно, очень трудно вскрыть. В нашем бизнесе есть люди, чья цель — смазать эту картину. С нашей точки зрения, они являются врагами, потому что достаточно исказить концептуальный подход — и все становится лживым.

— Так, — сказал Валентин. — Так.

— А люди не могут ничего понять, потому что дезориентированы, не так ли? И наши усилия в большой степени направлены именно на то, чтобы дать им необходимую ориентацию.

— Разумеется, — подтвердил Валентин.

— Ну что же, вы можете оказаться ценной находкой для станции. Я не вижу ничего, что могло бы помешать нашему сотрудничеству. Кроме, может быть, одного.

— Чего? — улыбаясь, спросил Валентин.

— Вы можете недооценить серьезность наших задач. Если так, мы можем не сработаться.

— Да, — сказал Валентин. — У меня один маленький вопрос.

— Слушаю.

— Почему вы существуете в Зеленогорске под другой фамилией?

Полторак медленно поднялся на ноги. Валентин тоже.

Они стояли посреди комнаты, глядя друг на друга.

— Вы так считаете? — медленно сказал хозяин кабинета. — Кто же я по-вашему? Эдмон Дантес? Максим Максимович Исаев?

Валентин взял со стола объемистую книгу формата телефонного справочника, полистал и прочитал вслух аннотацию:

— «Российский музыкальный ежегодник — настольная книга профессионала музыкального бизнеса в России и СНГ. Сейчас уже трудно себе представить, что когда-то фирма грамзаписи, продюсеры, артисты, руководители филармоний, рекламные агентства, журналисты могли ориентироваться в хитросплетениях музыкального бизнеса без этой суперкниги…» М-да, хорошая вещь.

— Ну и что? — пожал плечами хозяин кабинета.

— Просто я знаю, что вы — Степан Анатольевич Варенцов, музыкальный продюсер, которому наши зрители обязаны гастролями многих и многих известных музыкантов. И книгу эту вы издали, между прочим.

— Откуда такие сведения?

— Конечно, вы, Степан Анатольевич, не светский лев, ваше лицо не мелькает в журналах и в телевизоре, но для человека из мира шоу-бизнеса это не секрет.

— Сдаюсь. Как вы узнали? Желтая пресса?

— В некотором роде.

— Ладно, — махнул рукой Варенцов. — Не буду допытываться. А кстати, вы не знаете, почему она так называется, всегда меня этот вопрос занимал.

— Кто?

— Желтая пресса.

— А… Случайно знаю.

— Так расскажите, — предложил Варенцов.