Последняя орбита

— Мы договорились, что в экспедицию отправимся вместе, нам был нужен геолог. Вы хорошо знаете, какие тогда были ракеты. Первая могла взять только одного пилота. Им был я. Вторая ракета, на которой летела жена, должна была стартовать через два дня. Мы расстались, даже не простившись. Зачем? Через два дня мы должны были встретиться.

Мой полет был удачный. Оказавшись на Луне, я передал подробное сообщение на Землю и стал разгружать ракету. И вот, когда жена должна была присоединиться ко мне, вдруг пришла радиограмма с категорическим приказом вернуться. Я просил, доказывал, что мой полет стоил очень дорого, чтобы возвращаться, не сделав ничего, но никто не обращал внимания на мои просьбы. Я вернулся и в первый момент подумал, что лучше бы не возвращался. Вторая ракета, на которой летела моя Галя, взорвалась и сгорела. Сколько я упрекал себя за то, что разрешил ей лететь! И сейчас, когда я отправляюсь в космос, мне не хватает ее глаз и руки, которая махнула бы на прощание…

Павел взял Бурмакова за руку и молча крепко сжал ее. Он вспомнил Валю и догадался, зачем Бурмаков рассказал ему эту трагическую историю. Он тем самым будто сказал Павлу: какое это счастье, если ты знаешь, что тебя ждет дорогой и близкий человек. Павел хотел поблагодарить Бурмакова, но не осмелился: тот шел спокойный, тихий, наверно, весь еще в воспоминаниях о том невозвратном, незабываемом времени.

8

Вторую половину дня накануне отлета космонавты посвятили прощанию с Москвой. От Красной площади они прошли через весь город к Пантеону Владимира Ильича Ленина и затем вернулись к музею Космонавтики. Те, кто оставлял Землю, всегда отдавали дань уважения своим предшественникам, жизнь многих из которых стала историей.

На возвышенности, на окраине Большой Москвы, десять лет назад появилось здание музея. Оно совсем не напоминало космический корабль, как это предлагалось авторами многих проектов. Архитектура его была строгая, полна математической логики. Правильные геометрические ансамбли создавали впечатление чего-то неземного, и это лучше всего соответствовало назначению здания.

С волнением вошли они в музей Космонавтики, в просторных залах которого находятся богатейшие экспонаты, рассказывающие о пути, пройденном человечеством в завоевании космоса.

Наша страна — родина астронавтики. Потому все, что касается завоевания человеком неба, сначала выходило от нас. Первый самолет Александра Федоровича Можайского, модели которого он демонстрировал в 1876 году и который в 1882 году поднялся в воздух. Первый чертеж первой ракеты, предназначенной служить двигателем летательного аппарата, созданный непоколебимым революционером Николаем Ивановичем Кибальчичем в каземате Петропавловской крепости за несколько дней до казни в марте 1881 года. Гениальные труды Константина Эдуардовича Циолковского, разработавшего теорию космического полета…

Научные подвиги этих великих русских не были напрасными. Четвертого октября 1957 года в небо был запущен первый, именно советский искусственный спутник Земли. Второй спутник с живым существом — собакой на борту — вышел на орбиту менее чем через месяц — третьего ноября. Пятнадцатого мая 1958 года в космическое пространство вокруг Земли вылетел третий советский спутник. Их было запущено много, крупных, совершенных, отлично оборудованных. Они вызывали восхищение всего мира и зависть наших недругов. Слово «спутник» стало тогда международным.

Но все это было только прелюдией к главному. Новая Космическая эра на Земле началась 12 апреля 1961 года. В этот день советский пилот Юрий Алексеевич Гагарин осуществил извечную мечту людей: на советском космическом корабле «Восток» он поднялся на трехсоткилометровую высоту и облетел земной шар. Многие после него побывали в космосе, но тот полет не забылся — он был первым.

Притихшие, даже не думая, что и их имена завтра будут рядом с именами других героев космоса, Павел и Витя осматривали один стенд за другим.

Бурмаков не ходил с ними. Он сразу направился в тот зал, где были собраны материалы о завоевании Луны. Там находились и документы, рассказывающие о жизни и смерти его жены. Посещение этого зала стало у него привычкой. Он обычно приходил сюда перед каждым полетом в космос.

Чтобы не мешать ему, Павел и Витя остановились у стенда Гагарина. Да, нелегко быть первым в новом, неизведанном. Возможно, поэтому так интересовало их все в полете Гагарина. И то, что он думал, когда садился в кабину, и как чувствовал себя, когда поднялся в космос, и с какими мыслями шел на посадку, отвечал на приветствия, поздравления. Но больше всего взволновали слова письма, написанного первым космонавтом перед отлетом: