Последняя надежда Гитлера

Фельдмаршал Брук, начальник британского Генерального штаба, 29 марта 1945 года даже направил в Вашингтон ноту протеста. Он был возмущен сведениями, полученными от Монтгомери. Он негодовал не столько по поводу того, что британский фельдмаршал потерял фактический контроль над 9-й американской армией, сколько был возмущен тем, что продвижение на восток планировалось предпринять силами 12-й американской армейской группы, расположенной на центральном участке Западного фронта, а отнюдь не 21-й британской армейской группы, которая располагалась ближе к северу. Нота протеста формально была передана в Пентагоне генералу Маршаллу британским фельдмаршалом сэром Генри Мейтландом Вильсоном. Кодированное сообщение «SCAF 252» всколыхнуло между западными союзниками форменную «войну по переписке». В напряженном обмене нотами и сообщениями со своими британскими союзниками генерал Эйзенхауэр отстаивал свою позицию. Она сводилась к тому, что военные цели в предстоящих боевых операциях должны были быть на первом месте. С этой точки зрения Берлин не представлял стратегической ценности, так как вокруг него не было сконцентрировано значительных сил Вермахта (!). «Это место не является не чем иным, кроме как простым географическим пунктом, —писал Эйзенхауэр Монтгомери, — а потому оно не представляет для меня никакого интереса. Моим главным намерением является желание уничтожить войска противника и сломить его способность к сопротивлению».

Эйзенхауэр пошел даже на уступки советской стороне. Он высказал согласие «дождаться» Красной Армии на рубежах по Эльбе. Согласно его представлениям Монтгомери должен был наступать на север в направлении Дании и портовых городов, расположенных на побережье Балтийского моря. Продвижение по территории Южной Германии же должно было осуществляться серединной частью 12-й армейской группы.

Нельзя не отметить того обстоятельства, что Эйзенхауэр был очень удивлен несдержанной реакцией англичан на его планы. Он писал в Вашингтон, что не изменит свой стратегический замысел только потому, что кто-то решил, будто бы политические соображения являются важнее сугубо военных факторов. В этом его поддерживал генерал Маршалл. Его позицию можно было бы выразить одним предложением, которое содержалось в ответе Эйзенхауэру: «Лично для меня было бы прискорбным, если бы жизни американских солдат приносились в жертву исключительно по политическим целям».Американские генералы пошли еще дальше — они заявили англичанам, что на поле боя лучшим судьей, который выносит оценку заданиям, порученным армии, является только главнокомандующий. Но при этом сам Эйзенхауэр не отрицал того, что если бы при случае представилась возможность взять Берлин «малой кровью», то он, конечно же, не отказался бы от этого.

^{Общее наступление англо-американских войск после окружения группы армий «Б» в Руре}

29 марта 1945 года генерал-майор Дин телеграфировал из Москвы и запросил у американского командования сведения, которые могли пригодиться на тот случай, если бы Сталин согласился обсудить совместный план боевых действий в Германии. Дин привел целый список пунктов, по которым Сталин мог захотеть получить предельно подробную информацию. Перечислим их:

1) расположение военных частей в настоящий момент;

2) подробности и детали запланированных военных операций;

3) информация о том, силами каких армий будет наноситься основной удар;

4) краткая оценка немецких позиций и предполагаемых действий Вермахта.

Вечером 29 марта в районе 20 часов 15 минут в Москву поступил ответ. Забегая вперед, скажем, что в субботу 31 марта 1945 года американский Генеральный штаб выразил полное доверие Эйзенхауэру. При этом позиция американцев совпадала с позицией англичан только в одном моменте. Генералу Дину в Москву было передано, что Эйзенхауэр не считал возможным передать «русским» детали военных операций, разработанных в Ставке союзных экспедиционных войск. Более того, англичане через своего представителя в военной комиссии, адмирала Арчера, отказались предоставлять подобные сведения через Эйзенхауэра. Между тем сам американский генерал был уполномочен и далее самостоятельно вести переговоры с советским командованием и лично Сталиным. Американский Генеральный штаб продолжал придерживаться точки зрения: «Единственной целью должна оставаться скорейшая и полная победа над Германией!»