Последняя битва маршала П. Ротмистрова. Т. 1

Вечером 16 октября над Волгой и Тверцой опустился густой туман. С наблюдательного пункта, расположенного недалеко от Горбатого Моста, еще недавно был хорошо виден город, а теперь все вокруг утонуло в серой влажной мгле.

Дальше ста метров ничего уже нельзя разглядеть.

Волжский туман мы решили использовать для основательной разведки противника. Жители деревень Дмитровское и Красново с охотой дали нам несколько рыбацких лодок, подробно рассказали об особенностях правого берега Волги, о наиболее удобных местах для переправы. В трудный и опасный путь поисковую группу проводил начальник разведки полка старший лейтенант Ф. М. Гребнев.

Медленно тянется долгая осенняя ночь. Начальник штаба капитан Калинин все чаще отрывается от бумаг, прислушивается.

Интересуется результатами ночной разведки и Ротмистров. Всех нас волнует одно – что происходит там, в тылу врага, подбросит ли он за ночь новые силы или ограничится теми, с которыми мы вели бой сегодня. А ведь это всего лишь авангарды танковой группы генерала Гота. Даже отрывочные, далеко не полные сведения о противнике могут подсказать нам многое.

Поисковая группа возвратилась только под утро. Передо мной начальник разведывательного дозора невысокий крепыш сержант И. А. Самоленко. Вижу, устал он страшно. На лбу выступает испарина, с висков медленно стекают капельки пота. Стараясь сохранять спокойствие, сержант докладывает:

– Через Волгу мы переправились быстро. Выбрались на полевую дорогу, идущую в сторону села Даниловское.

На подходе к нему обнаружили след танковых гусениц. Они привели нас прямо в село. Садами, огородами проникли туда.

Около дороги и у домов насчитали 30 танков. Потом вышли к шоссе на Старицу. Лежали в засаде, наблюдали, слушали. В сторону Калинина прошла большая моторизованная колонна – танки, артиллерия, мотоциклы, автомашины…

Да, трудной была для разведчиков минувшая ночь, но поставленную задачу они выполнили. Я крепко пожал руку сержанту Самоленко, поблагодарил его за умелые и продуманные действия. Тревожные вести сообщили экипажи, находившиеся в боевом охранении: на западной окраине Калинина ночью, слышался шум танковых моторов.

Еду в штаб бригады. Он находится в Никола Малице, в полуразбитой холодной церкви.

Докладываю Ротмистрову о данных, собранных нашей разведкой.

Павел Алексеевич слушает молча, задумчиво поглаживает усы, делает пометки на карте. Чувствую, на душе у него тяжело. Поставленная нам задача – ворваться в Калинин – так и не выполнена. Теперь же приходится думать о том, как остановить наступление врага, не дать ему прорваться на север и запад. Приказ комбрига нашему полку – вместе с мотострелковым батальоном и соседями подготовиться к отражению атаки немцев.

Возвратившись из Никола Малицы, вызываю командиров батальонов. Информирую их о приказе комбрига, ставлю задачи батальонам, еще раз напоминаю – решительно бить танки врага огнем с места, из засад, смелее маневрировать, не допускать обхода наших флангов.

«– Танкисты устоят», – говорит капитан Баскаков.

– Надо, чтобы пехота удержалась. Нам без нее всегда туго.

– Не допускайте немецкие танки на наши позиции, а с их пехотой мы справимся, – заверяет его командир мотострелкового батальона капитан Шестак.

Боевое настроение и у командира мотоциклетного полка майора Федорченко. Но и у него такая же просьба – сдержите танки…

Туман рассеялся. С наблюдательного пункта опять просматриваются окраины Калинина, ближние деревни, поля, перелески. За Волгой грянули артиллерийские выстрелы, и вокруг нас взметнулись столбы земли. Начался огневой налет. Следом за ним в небе появилась авиация. Дальше непременно последует танковая атака.

Так и получилось. К району обороны роты старшего лейтенанта П. В. Недошивина начали продвигаться вражеские танки и пехота. Встретили их дружным огнем и сорвали атаку. Потеряв два танка и до двух десятков пехотинцев, немцы отошли на исходный рубеж. Постепенно грохот боя начал сотрясать весь участок обороны полка и его соседей – от села Брянцево на севере до деревни Черкассы на юге.

Мой танк за боевым порядком первого батальона. Его командир капитан Гуменюк – человек новый, и меня, конечно, волнует, как он организует управление боем, сумеет ли сориентироваться в быстро меняющейся обстановке.

А она накаляется с каждой минутой. Не считаясь с потерями, гитлеровцы идут вперед, стремятся пробить брешь в нашей обороне и прорваться вдоль Ленинградского шоссе в сторону Торжка.

При отражении одной из атак мой танк вырвался вперед и попал под артиллерийский обстрел. Вражеский снаряд пробил лобовую броню. Был тяжело ранен в грудь механик-водитель Иван Августинович. Я продолжал отстреливаться, а сержант Сергутов, собрав все имевшиеся у нас индивидуальные пакеты, перевязывал товарища.

Но рана оказалась смертельной. Навсегда остался в моей памяти этот красивый светловолосый парень – сын калининского железнодорожника, опытный механик-водитель, отважный воин.