Последняя битва

– Ждите, пока я вернусь, – прошептал король своим спутникам. – Если я потерплю неудачу, бегите.

Он смело и спокойно пошёл вперёд, прямо на глазах у врага. Часовой уставился на него и собрался вскочить на ноги: он испугался, что Тириан – его собственный офицер и сейчас рассердится, увидев его сидящим. Но Тириан опустился на одно колено рядом с ним и сказал:

– Неужели предо мною воин Тисрока, да живёт он вечно? Сердце моё наполняется радостью, когда я вижу тебя среди зверей и демонов Нарнии. Дай мне твою руку, друг.

И прежде чем тархистанец успел что-либо понять, его правая рука оказалась словно в железных тисках. Через минуту он стоял на коленях, а к шее его был приставлен кинжал.

– Один звук, и ты умрёшь, – сказал Тириан ему на ухо. – Скажи мне, где единорог, и ты останешься жив.

– З-за хлевом, о господин мой, – запинаясь, выговорил несчастный.

– Хорошо. Поднимайся и веди меня к нему.

Часовой поднялся, но лезвие кинжала по-прежнему касалось его шеи, только переместилось назад, пощекотав горло. Тириан шёл сзади и держал кинжал под ухом тархистанца. Дрожа, тот обошёл хлев.

Тириан сразу разглядел в темноте белый силуэт Алмаза.

– Тс! – сказал он. – Молчи! Да, Алмаз, это я. Как они связали тебя?

– Стреножили и привязали уздечкой к кольцу на стене, – послышался голос Алмаза.

– Стой здесь, часовой, спиной к стене. Так… Теперь, Алмаз, приставь рог к груди этого тархистанца.

– Со всей моей охотой, – сказал Алмаз.

– Если он шевельнётся, пронзи ему сердце. – И в несколько мгновений Тириан перерезал путы. Обрывками он связал часовому руки и ноги. Потом открыл ему рот, напихал туда травы, завязал верёвкой от затылка до подбородка и посадил его у стены.

– Я неучтиво обошёлся с тобой, солдат, – сказал Тириан. – Но это было необходимо. Если мы встретимся снова, я, быть может, смогу отблагодарить тебя. Теперь, Алмаз, идём скорее.

Левой рукой он обвил его шею и поцеловал в нос. Оба преисполнились великой радостью и, ступая как можно тише, вернулись туда, где ждали их дети.

– Всё в порядке, – прошептал Тириан. – Славная ночная работа. Теперь – домой.

Они прошли несколько шагов, когда Юстэс сказал:

– Где ты, Поул? – Ответа не было. – Джил не с вами, государь? – спросил он.

– Что? – поразился Тириан. – Она не с тобой?

Им стало страшно. Кричать было нельзя, они шептали её имя так громко, как только можно шептать. Ответа не было.

– Она отходила от тебя, пока меня не было? – спросил Тириан.

– Я не слышал и не видел, чтоб она уходила, – сказал Юстэс. – Она могла уйти незаметно. Она умеет быть тихой, как мышка, вы видели сами.

В этот момент вдалеке раздался барабанный бой. Алмаз насторожил уши.

– Гномы, – сказал он.

– И вполне возможно, вероломные гномы, враги, – пробормотал Тириан.

– А теперь звук копыт, гораздо ближе, – сказал Алмаз.

Двое людей и единорог замерли в полном молчании. На них столько всего сразу обрушилось, что они просто не знали, как поступить. Стук копыт приближался. И вдруг совсем рядом послышалось:

– Привет! Вы ещё здесь?

Благодарение небесам, это была Джил.

– Куда тебя черти носили? – спросил Юстэс страшным шёпотом. Он очень испугался.

– В хлев, – выговорила Джил. Заметно было, что она с трудом сдерживает смех.

– Ох, – проворчал Юстэс, – по-твоему, это смешно? Ну, тогда я скажу…

– Вы выручили Алмаза, государь? – спросила Джил.

– Да. Он здесь. Что это за зверь с тобой?

– Это он, – сказала Джил. – Скорей уйдём отсюда, пока никто не проснулся. – И она снова тихонечко прыснула.

Её тут же послушались: они и так слишком задержались в этом опасном месте, да и барабаны гномов звучали всё ближе. Лишь отойдя подальше к югу, Юстэс спросил:

– Кто он? О чём ты?

– Лже-Аслан, – ответила Джил.

– Что? – сказал Тириан. – Что ты говоришь? Где ты была?

– Ну, государь, – начала она, – когда вы сняли часового, я решила, что неплохо бы заглянуть в хлев и узнать, что же там на самом деле. Я поползла вперёд. Войти было легче лёгкого – просто откинуть засов. Конечно, там было темно, хоть глаз выколи, а пахло… как во всяком хлеву. Я зажгла спичку, и – представьте себе! – там не было никого, кроме старого осла в львиной шкуре, привязанной верёвочками по бокам. Я вынула нож и велела ему идти за мной. Собственно, угрожать ножом было ни к чему – он был по горло сыт хлевом и готов идти куда угодно, правда, Лопух?

– Вот это да! – сказал Юстэс. – Провалиться мне на этом месте! Я так рассердился на тебя, даже думал, что ты потихонечку от нас смылась. Должен признать, ты – молодчина. Если б она была мальчиком, её следовало бы посвятить в рыцари, не правда ли, государь?

– Если б она была мальчиком, – сказал Тириан, – её следовало бы высечь за неповиновение приказу. – Лица его в темноте никто не видел, и было непонятно, в шутку сказал он это или всерьёз. В следующую минуту раздался скрежет металла.

– Что вы делаете, государь? – быстро спросил Алмаз.

– Достаю меч, чтобы отсечь голову проклятому ослу, – произнёс Тириан страшным голосом. – Отойди, девочка.