Последняя битва

Зачем я вернулся туда, куда нет возврата? Амбер погиб. По дымящимся руинам бродит, попирая серебряным рогом прах лучшего из миров, белогривый Единорог.

Зачем он пришел сюда, на мертвое пепелище? Неужели верит, что Амбер воскреснет? Что янтарные стены вновь засияют желтизной на холме Колвира в лучах Солнца? Безрассудство… Я не смог выполнить свое предназначение, мне не хватило Сил…

Не смог…

Хаос — его магия оказалась сильнее моего желания…

Мертвую тишину руин рвет дребезжащий звук. И Единорог медленно — словно киноленту в проекторе запустили с минимальной скоростью — падает наземь, поднимая черный фонтан пепла. Его тело охватывает бледное холодное сияние.

Мертвый свет Хаоса…

Судорога. Еще судорога…

Даже отсюда, из дальней Тени, которую я принял за Землю, но которая никогда не была и не станет Землей, я вижу страдание, застывшее в умных глазах священного животного. И чувствую, как напряглись невидимые нити, связывающие Тени. Еще несколько длинных и неуловимых мгновений — и Хаос поглотит оставшееся мироздание. Что ему помешает овладеть Мирами? Амбера больше нет, Лабиринт мертв, и Логрус убил Единорога. Кто может ему помешать? Только я, Мерлин, сын Хаоса. Но я ослаб, у меня нет никаких Сил…

Но у меня есть один — последний — козырь в схватке с Хаосом.

Колесо-призрак, спрятанный мною в одной из самых дальних Теней, уловило мое невысказанное желание.

И вот я стою у черных руин, по колено в холодном пепле… Рядом с Единорогом. Его глаза затянуты мутной пеленой. Единорог еще жив, но смерть уже стоит рядом. Когда он умрет, уже ничего не сможет вернуть к жизни Янтарный Замок. И Тени поглотит Хаос…

Я тихо шепчу лишь одному мне известное заклинание. Заклинание Возрождения Из Праха.

— Здравствуй, братец! — вдруг раздается знакомый голос за спиной.

Оглядываюсь: так и есть — Джарт…

— Чего ты хочешь? — тоскливо спрашиваю я. Мне не хочется отвлекаться на бесполезные разговоры со своим братом-врагом, когда на счету каждое мгновенье.

— Оставь эту полудохлую клячу, — приветливо улыбаясь, говорит Джарт. Ты уже ничем не сможешь помочь Амберу. Янтарь мертв, а я — Король Хаоса. В моих руках — двойная Сила. Логрус и Путь. Я соединил несоединимое. Пришло время Хаоса. Я — хозяин Теней. Скажи мне, дорогой братец, где ты прячешь свой Призрак, и я оставлю тебя служить мне. Ты будешь жить, брат мой…

— Нет! — кричу изо всех сил, надрывая голосовые связки.

И — мгновенный выброс магической Силы.

И — Джарт корчится от боли.

Но удар Логруса намного мощнее.

Больше не пригодятся мне заклинания моей магии…

Зачем магия мертвецу?

— Ты предал Хаос! — гремит надо мной голос Джарта. В его ладонях горящее пламя. — Так умри же, изменник!

Я готов к смерти. Давно готов…

Я хочу умереть. Ведь смерть — это всего лишь избавление от мук…

Но смерть от магического огня не спешит облегчить страдания измотанной души.

Я вижу перед собой чье-то расплывшееся лицо. Но это не Джарт, склонившийся над поверженным братом-врагом, чтобы нанести последний удар удар милосердия. Если ему, конечно, знакомо такое понятие — милосердие… Хаос не милосерден, он — справедлив. Я, сын Хаоса, хорошо это знаю…

Кто-то, облаченный камзол королевского дома Амбера склонился надо мной. И я чувствую возвращение Сил. Я чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется драгоценным огнем жизни. Я даже могу прошептать заклинание…

В плечо уткнулся лбом оживший Единорог.

Зрение медленно возвращается ко мне, и я вижу в руках человека, стоящего надо мной в янтарном камзоле, мерцающий мощной Силой Судный Камень.

— Бенедикт, — шепчу я чужими, непослушными губами.

3.

— … это был мир без Солнца, — продолжил свой рассказ Бенедикт, — Хаос до него еще не добрался. Там я создал Второй Лабиринт, настроился на зов Камня, и очутился… Не знаю, где. Меня закинуло в мир, где нет ни Порядка, ни Хаоса. То ли они еще не возникли, то ли уже исчезли…

— Разве такое возможно? — спрашиваю я, холодея от подступившего к сердцу ужаса. Ведь известно, что мир без Порядка — это мир Хаоса, а мир без Хаоса — это мир Порядка. Но мир, где нет ни того, ни другого, это… Это… Я не нахожу слов…

— Значит, возможно, — отвечает Бенедикт. — Я не стал задерживаться в тех мирах, где застыли во льду холодные звезды и неподвижные острова планет под ними — прекрасные, дикие и ужасные миры, соединенные между собой Вратами, связывающими разные миры. Я попытался воспользоваться ими вдруг повезет, и я найду дорогу в привычный мир. И не понял, как очутился у руин Амбера. «Есть многое на свете, друг Горацио…» — как говорили на умершей Земле. Очутился у руин Амбера, и сумел отвратить от тебя удар Джарта.

— А что стало с Джартом? — спрашиваю я.

— Не знаю, я выкинул его отсюда через Врата, которыми сам пришел. И запечатал вход Судным камнем. — Бенедикт улыбнулся. — Возможно, я был не прав, его нужно было убить, но все-таки он королевских кровей.

— Бенедикт, — отозвалась Кэрол. Она сидела рядом с нами в восстановленном зале для приемов почетных гостей. Пока еще единственном восстановленном зале… О, боги, сколько еще предстоит сделать…