Последняя битва

— Стойте на месте! — необычайно серьёзный голос Винара заставил застыть даже духов. Он понял, что вызывать Хранителя Душ бесполезно. Здесь нет могилы, которую можно было бы опечатать крестом. Но был и другой путь избавления от опасного тумана. — Облакаюся в облак светел и попояшуся светлою зарёю, обтычуся частыми звёздами, украшаю себя от макова цвету. Дайте мне красоту светлого солнца, зрение от облака-света, очи от быстры реки. Дайте мне силу от сильныя тучи грозу, от грозныя тучи страх, от страшного грома храбрость, от буйного ветра быстрость. Чтобы мне силу имати, силу чужую одолевати. Волхвовать, ветер вертеть. На добро и радость, врагам на слабость! Быть по-моему, — друзья удивлённо заморгали. Туман немного отступил. Винар наливался силой. Он обернулся в поисках чего-то и забрал из рук Миры окровавленный платок. Промокнул ним свою рану, затем точно также вытер раны Анри и Аслана. Мила была целой. Она стояла между ребятами, как и Мира, но это её не спасло. Винар вынул из перевязи Миры нож и сделал подруге надрез на руке. Друзья пока ещё не понимали его действий, но из-за уверености и быстроты, с которой он всё это проделывал, не стали задавать лишних вопросов, продолжая молча отбиваться. В лицо подул сильный ветер. По-прежнему было страшно. — Яви. Прави. Помогите. Нави. Прочь уходите. Прочь! Нави, прочь! Именем Омрогома, Эпин Сайёс, Сатони, Дэгони, Эпаригон, Галиганон, Зогоген, Фэрстигон мы разрешаем вам вернуться на своё место. Нави прочь! Между нами мост силы стоит, вам домой идти велит. Именем Омрогома, Эпин Сайёс, Сатони, Дэгони, Эпаригон, Галиганон, Зогоген, Фэрстигон вернитесь в свои владения. Не тревожьте нас, а примите в дар залог силы, — Винар вытянул руку с платком вперёд. — Яви, Прави, Нави. Не тревожьте, а защитите. Да пребудет между нами мир навсегда. Именем залога, да будет так! — Анри удивлённо моргнул, когда с ладони Винара сорвалась синяя молния. Туман пропал, рассосавшись в единое мгновение. Впрочем, с ним исчез и окровавленный платок, что Винар держал в руке. Друг дрожал. Его губы были синими, как от холода. Мила сняла свой плащ и накинула ему на плечи. Мира тоже была белой, как мешок с алюбастром. Но волновало не это…

Скалы завыли! По стенам прошла дрожь. Аслан поднял голову вверх. Камни всегда были опасным соперником, но сию минуту это стало слишком очевидным. Сверху полился дождь, но не совсем обычный.

— Осторожно! — закричал Аслан, отталкивая Анри в сторону. Прямо та то место, где друг только что стоял, упал булыжник, расколовшись на несколько частей. — Ну, до чего же неугомонный этот Понтос, — произнёс побледневший Аслан, помогая другу подняться. Он разозлился, и не на шутку. Похоже, пришёл его черёд действовать. Он посмотрел на Анри и Милу. — Уводите их, — это касалось Миры и Винара. Бледные поганки выглядели краше них. Благо, друзьям два раза повторять не пришлось. — За мной. Кастонай Лапиоастеррио Аманнто. Кастонай Чандрам Амманто. Ом вам, ом лам. КофтраРум! Очнись, дух земли. Теперь ты — моё оружие. Стань щитом мне каменным. Уларикэ инсельмун, — твердил про себя Аслан, как заведённый. Постепенно вокруг него освобождалось поле. Это была его сила. Аслан шёл, опустив голову к Земле. Всё просто. Она снова говорила с ним.

"Я не враг тебе. Пропусти нас".

"Этот проход закрыт для людей. Смертные наши враги. Кто ты?".

"Я смертный, я человек, но не враг тебе. Пропусти нас".

"Кто ты? Я чувствую твою силу. Тебе нельзя туда, ты причинишь вред. Смерть смертному".

В ушах Аслана раздавался звон и шёпот. Казалось, вокруг пробуждалось всё. Щит, сотканный из его силы, не пропускал каменный дождь, что лился с неба. Но Аслан чувствовал тяжесть каждого камня, что ударялся о невидимую стену. И это было больно. Скалы тряслись от негодования с каждым метром, что преодолевали ребята. Друзья шли. Они не боялись. Их сердца не стучали. Внутри всё было опущено. Сверху падали булыжники и лишь сила друга удерживала их. От щита Аслана они отскакивали, словно горох.

"Я не пропущу. Смерть смертным!".

Иной разозлился. Упрямство местных хранителей взбесило. Фибула Аслана, которая была приколота к тыльной стороне рубахи, засверкала. Кровь бурлила, требуя выхода адреналину. Он поднял меч и с силой всадил его в камень. Оружие вошло наполовину, мягко, словно вокруг была глина или пластилин.

"Тогда тебе придётся уснуть!". Аслан поднял руки вверх и хлопнул в ладоши, а затем нарисовал в воздухе знак, который вспыхнул слабым зелёным свечением и исчез. Земля застонала. Её не просили, ей приказывали. Сила была ей знакома, и она не могла ослушаться.

— Бежим! Кофтра Гаруум, — и уже совсем прошептал, — засни, дух скал. Навеки, я сказал. Слово моё крепко. Никто не сможет его разрушить и нарушить. Быть, по-моему! — и щит неожиданно исчез. Иногда вашу жизнь может спасти только рефлекс. Закалка Сикионы тренировала не столько тело, сколько дух, сознание и силу воли. Друзья побежали через "не могу". Они буквально вывалились из Прохода под звук града камней. Меч пришлось оставить в ущелье. Всё стихло. Они сделали это. Они прошли Понтос…