Последнее время

Что-нибудь следует делать со смертью —
Ибо превысили всякую смету
Траты на то, чтоб не думать о ней.
Как ни мудрит, заступая на смену,
Утро, — а ночь все равно мудреней.

Двадцать семь раз я, глядишь, уже прожил
День своей смерти. О Господи Боже!
Веры в бессмертие нет ни на грош.
Нет ничего, что бы стало дороже
Жизни, — а с этим-то как проживешь?

Век, исчерпавший любые гипнозы,
Нам не оставил спасительной позы,
Чтобы эффектней стоять у стены.
Отнял желания, высушил слезы
И отобрал ореол у войны.

Что-нибудь следует делать со смертью,—
Много ли толку взывать к милосердью,
Прятаться в блуде, трудах и вине?
Все же мне лучше, чем дичи под сетью.
Два утешенья оставлены мне.

Первое — ты, моя радость, которой
Я не служил ни щитом, ни опорой,—
Но иногда, оставаясь вдвоем,
Отгородившись засовом и шторой,
Мы забывали о том, что умрем.

Ты же — второе, мой недруг, который
Гнал меня плетью, травил меня сворой,
Мерил мне воздух и застил мне свет,
Ты, порождение адской утробы,
Ужас немыслимый мой, от кого бы
Рад я сбежать и туда, где нас нет.

1995 год

«Все можно объяснить дурной погодой…»

Все можно объяснить дурной погодой.
Эпохой. Недостаточной свободой.
Перевалить на отческий бардак,
Списать на перетруженный рассудок,
На fin de siecle и на больной желудок…

Но если все на самом деле так?!

1995 год

Муза