Последнее танго

Тебе удалось получить новое назначение в дивизию, которая находилась в Керчи, в Крыму. Но вместо Крыма ты приехал в Одессу. Первая годовщина со дня нашей встречи. Ты признаешься, что не мог оставить меня без цветов. Я начинаю верить, что ты всесильный. Тебе удается устроиться в военную артистическую группу. Тогда я впервые увидела тебя в военной форме. Видно было, что тебе в ней неуютно, и я смолчала, не стала подливать масла в огонь. До октября 1943 года ты выступал сначала в румынских воинских частях, потом в госпиталях. Раза два я ездила с тобой. Ты перевел на румынский язык танго «Голубые глаза», и это единственное, что ты пел на румынском. Были еще румынские народные песни, но все их ты пел на русском языке. Твой репертуар слушатели знали и просили тебя петь еще и еще. Ты объяснял, что поешь только на русском. Никто не возражал. Слушали и также хлопали. Уже тогда я поняла, что румыны тебя любят и в обиду не дадут.

В октябре 1943 года командованию дивизии, при которой ты был в артистической группе, приходит приказ: отправить Лещенко на фронт в Крым. До середины марта 1944 года ты был при штабе переводчиком. Единственное, чего ты смог здесь добиться, так это убедить военачальников использовать твой опыт работы ресторатором. Сработало. Тебя назначили заведующим офицерской столовой. В марте удалось выхлопотать отпуск, ты самолетом вылетел из Джанкоя в Тирасполь, но далее вместо Бухареста приехал в Одессу.

Ты умудрялся передавать мне письма. Как? Не знаю, но точно не почтальон приносил. Кто же? Мне ты не объяснил. Может, опасался за тех людей, которые оказывали тебе услуги. Письма с фронта обычно минорны, твои, напротив, были все радостнее и веселее. По ним можно было предположить, что оккупация Одессы близится к концу. Ты писал мне стихи про «крымский ветер, который повернул». Тогда же появились три новых песни: «Любимая», «Черные косы» и «Веронька». Я с теми листочками, твоей рукой исписанными, не расставалась.

Крымский период твоей жизни долго не давал мне покоя. Мне удалось найти подшивки газет «Голос Крыма», упоминания о передачах на радио «Голос Крыма». Эти СМИ были рупором германского правительства. Неслучайно следователь на допросе так подробно расспрашивал тебя о публикациях и передачах 1943– 1944 годов:

« Вопрос:Вы принимали участие в выпускавшихся оккупантами газетах и журналах?

Ответ:Никаких моих корреспонденций, а также Белоусовой в газетах не помещалось.

Вопрос:Кто писал в газетах в отношении вас?

Ответ:В газетах иногда помещались отзывы о наших выступлениях на концертах, но кто их писал, мне неизвестно. Правда, в одну из газет, название которой не помню, по моей просьбе было помещено объявление о том, что такого-то числа в театре „Обозрение” состоится мой концерт с Белоусовой Верой. Никаких других корреспонденций я в редакции не посылал».

Простенькие вопросы, честные ответы, а в результате еще одна строка в обвинении по статье «измена родине»: соучастие во вражеской агитации. Мифическое сотрудничество с «Голосом Крыма» ставилось в вину и тебе, и мне. Эта газета издавалась на русском языке симферопольской горуправой в период фашистской оккупации 1941–1944 годов. Первый ее номер вышел в декабре 1941 года с воззванием: «Граждане! Перед вами открывается новая свободная жизнь. Необходимо общими усилиями преодолеть временные затруднения». Все публикации в газете, по крайней мере касающиеся тебя, давались без подписи. Знал ли ты о них? Возможно. Но среди дорогих твоему сердцу вещей этих газет ты не хранил. Заметки на первый взгляд безобидные. В одной сообщалось, что «перекопские и сивашские позиции противника защищали довольно внушительные силы немцев и румын. Петр Лещенко начал службу в одной из частей 3-го румынского кавалерийского корпуса». Юридически газета являлась органом Симферопольской городской управы, фактически представляла интересы Третьего рейха.

Для меня «Голос Крыма» стал единственным печатным источником, который смог приоткрыть некоторые страницы твоей крымской жизни. В номере от 5 декабря 1943-го есть заметка: «В пятницу, 3 декабря выступил по радио известный за границей исполнитель цыганских романсов и жанровых песен эмигрант Петр Лещенко. Он исполнил на русском языке четыре песенки, в том числе „Прощай, мой табор” и свою коронную песенку „Чубчик”. Голос певца звучал прекрасно и приятно обрадовал удивленных симферопольских радиослушателей, для которых его выступление было сюрпризом. Певец даст в Симферополе, вероятно, открытый концерт».

Выступление якобы было осуществлено по городской радиотрансляционной сети. Но его не было. Твое присутствие на фронте было номинальным. Но не использовать твоего имени пропаганда не могла, вот и крутили твои песни.