Последнее танго в Тегусигальпе

 Первый месяц выдерживали не все. Кто-то все же возвращался в большой мир. Конечно, пути назад такому человеку не было. Вы могли читать в газетах материалы о девушках или юношах, которых считали погибшими, а они, оказывается, на самолет опоздали. В некоторых случаях это - кандидаты, сорвавшиеся на первом месяце. Их не трогают. О них, возможно, и забывают. Если они начинают трепать языком, с ними происходит несчастный случай. Но иногда обходится и обычными травмами.

 Выдержать первый месяц почти невозможно. Кто-то начинает следить за своими родными или близкими, уповая на профессионализм. Который, в свою очередь, ничего не значит по сравнению с навыками, доступными лишь настоящим спецам.

 Ира (тогда ее, кстати, звали Лизой) чуть не сорвалась к концу испытания. Она решила позвонить маме из телефона-автомата на станции метро. В какой-то момент ей стало понятно, что ебись она колом, вся эта конспирация. Она хочет жить нормальной человеческой жизнью. Ира сняла трубку, почти набрала номер. И вдруг разревелась, скользнул по стене на заплеванный пол. Это была настоящая истерика. Появились люди. Кто-то держал ее под руки, кто-то настойчиво протягивал минералку.

 Во время первого месяца подготовки будущие агенты, за которыми, конечно же, велось тщательнейшее наблюдение, выявляли все свои контакты с внешним миром. К концу профилактического периода, как правило, кандидаты вспоминали всех, даже самых дальних родственников или случайных приятелей. За этими контактами устанавливалось наблюдение.

 На втором месяце начиналась психологическая обработка, которой кандидаты подвергались круглосуточно. Промывание мозгов проходило в здании бывшего монастыря на территории закрытого коттеджного поселка в Подмосковье. Сбежать оттуда было нельзя. Хотя никто уже и не пытался. Все потенциальные беглецы отсеивались во время первого месяца.

 В психообработку были включены гипноз, медитация, тесты. Ирину уже тошнило от пятен Роршаха, от бесконечных вопросов, от темной камеры с теплой водой, куда будущих агентов погружали на долгие часы, и где начисто пропадало ощущение реальности окружающего мира.

 Любые упоминания о прошлом, рассказы из своей жизни были запрещены. Если кто-то что-то вспоминал, болтуна задерживали в изолированной камере с водой на час-два побольше. А потом налетали психологи, обмусоливали со всех сторон твое воспоминание и вычленяли ту душевную нить, которая, при расставании со старой жизнью никак не хотела обрываться.

 На четвертом-пятом месяцах психологи сочиняли тебе новую личность, прорабатывали ее в самых незначительных мелочах. Учтен должен был быть каждый пустяк, каждый штрих в биографии.

 Потом было знакомство с фальшивыми родителями, друзьями. Для Иры до сих пор оставалось загадкой - являются ли абоненты, обозначенные в ее мобильном, как «мама» и «папа» штатными сотрудниками ведомства? Или же занимаются фрилансом и «работают» по совместительству еще чьими-нибудь «родителями».

 К новым «родственникам» можно было нагрянуть среди ночи. Можно было выпить пива со старым «другом». В большинстве случаев они действительно оказывались приятными людьми. Хотя что-то мешало, ощущалась какая-то фальшь. С этими людьми можно было говорить достаточно искренне. Но сомневаться вслух в их родительских или дружеских правах было бы очень неосмотрительно. В таких случаях провалившегося кандидата возвращали на переподготовку, психологи принимались исправлять упущения.

 Ирину «маму» звали Людой. Она, вместе с «папой» Григорием, жила в Ставропольском крае. Несколько раз Ира гостила в «родном доме», встречала «старых друзей». Все это время ей было не по себе.

 Фальшивые родственники были необходимы во многих случаях. Прежде всего, если агент собирался вступить в брак. Предоставленные конторой люди всегда превосходно справлялись с ролью. Ира не слышала, чтобы кто-нибудь них вдруг проболтался.

 Седьмой и восьмой месяцы занимала пластическая хирургия. Агентам меняли лица, даже фигуры. Разумеется, до полной неузнаваемости.

 Девятый, последний, месяц подготовки был посвящен исключительно любви. Человек, разорвавший связи с прежним миром, не мог не ощущать душевную пустоту. Чудовищный, гнетущий внутренний вакуум. Однако когда агенты обретали новые лица и новые биографии, в их жизнь испепеляющим вихрем врывалась любовь. Исключений не имелось. Это был закон. Приятный, но одновременно и мучительный сюрприз.